современник, ирландский драматург Оливер Голдсмит, Беркли был «либо величайшим гением, либо полным болваном… Те, кто едва знал его, считали Беркли дураком, в то время как для тех, кто близко дружил с ним, он был чудом образованности и добродушия». Здесь мне кажется, что личность Беркли и его философия воспринимаются как одно целое. Ведь мы уже видели, что в его философии многое не разглядишь с первого взгляда, даже если Беркли захотел бы этому возразить!
В этот период жизни главной проблемой Беркли стала необходимость найти себе работу. К счастью, его друг Джонатан Свифт, который обладал большим влиянием в высшем свете, в конце концов смог пристроить его священником к графу Питерборо, который отправлялся послом на Сицилию.
Беркли сопровождал графа за границей, а когда они были в Париже, он воспользовался удобным случаем и посетил Николу Мальбранша, ученика Декарта, который так вдохновлял его. (Большинство источников сходится во мнении, что они встретились во время первой поездки Беркли за границу; но А. А. Люс с его твердым намерением показать жизнь Беркли как можно более сухо, утверждает, что такой встречи вовсе и не было. Я же думаю, что она была, и именно в этот период жизни Беркли.) Священник Мальбранш в то время, когда к нему приехал Беркли, болел воспалением легких в очень тяжелой форме. Если верить раннему биографу Беркли по фамилии Сток, Мальбранш был в своей келье и варил какое-то целебное снадобье, когда наш философ зашел к нему. Они начали спорить о новой удивительной теории Беркли, которую только что перевели на французский.
Но по словам Стока: «Спор обернулся трагедией для бедного Мальбранша. В пылу он говорил очень громким голосом, он дал волю чувствам, как истинный француз, тем самым вызвав сильный приступ болезни, от которой он не смог оправиться и умер несколько дней спустя».
К счастью для философии, у Беркли больше не было возможности встретиться с другими светилами этой науки, и он отправился дальше с графом Питерборо в Ливорно. Здесь выяснилось, что карета посла и все церемониальные атрибуты еще не прибыли с кораблем, поэтому граф отказался продолжать церемонию и согласился принять обязанности посла только после того, как все будет хорошо подготовлено. После нескольких месяцев унылого ожидания граф отпустил Беркли и тот отправился назад в Лондон. Он вернулся как раз к тому времени, когда вспыхнуло неудачное восстание якобитов 1715 года, мятеж католиков в Шотландии, которые хотели вернуть на трон Якова II, свергнутого в 1714 году.
Через год после своего возвращения в Англию Беркли смог стать торговым компаньоном сына ирландского епископа, болезненного молодого человека по имени Джордж Эш, который хотел совершить большое путешествие по всей Европе. «Огромное количество всяческих грамот» было получено, и два героя отправились в путь, которому суждено было растянуться на четыре года. Около Гренобля на их дилижанс напал волк (Беркли обнажил шпагу, Эш выстрелил из пистолета, и волк, «иногда оглядываясь, не спеша ретировался »). В буран они пересекли Альпы; во время долгих концертов в Риме Беркли спал. Они объездили всю Италию, которая в те дни была чем-то вроде парка отдыха, своеобразного Диснейленда для отдыхающих богатеев из Северной Европы. (Такие путешественники относились к местным достопримечательностям, так же, как мы относимся к мультяшному Вини Пуху или Дональду Даку, но прямо- таки прыгали от восторга, когда видели картину с подобными персонажами или скульптуру в виде зверька из какого-нибудь современного мультика.) Описывая итальянский остров Искья, Беркли немножко приврал, что отчасти свойственно всем ирландцам - он заявил, что с высшей точки острова «открывается самый прекрасный вид в мире, можно разглядеть, что творится в Италии на 300 миль окрест».
В 1720 г. Беркли вернулся в Англию и через год опубликовал книгу «О движении»
Крупным событием 1720 года стал крах в Лондоне «Компании Южных морей» - первое грандиозное финансовое фиаско в истории страны.
Первоначально «Компания Южных морей» создавалась для того, чтобы продавать рабов в Южную Америку. Через различные спекуляции акции компании начали быстро расти в цене, хотя этот рост ничем не обеспечивался - капитала у компании практически не было. Вкладчики повсюду пытались скупить акции, и их цена стремительно повышалась.
Этот пузырь в конце концов лопнул, и огромное количество самых разных вкладчиков, как богатых, так и не очень, было разорено. Пос ледующее разбирательство показало, что, как это обычно и бывает, в этой махинации участвовали правительственные министры, многие представители элиты и финансовые мошенники. (Тот, кто думает, что компанию закрыли и как-то наказали, очень удивится, когда узнает, что «Компания Южных морей» продолжала торговать еще более ста лет, до 1853 года, пока аболиционист[1] Уильям Вильберфорс не положил конец ее деятельности.) Это событие, которое так никого ничему и не научило, произвело глубокое впечатление на порядочных людей, таких, как Беркли. Он написал «Очерк о предотвращении падения Великобритании » и сочинил длинный пророческий стих, названный им «Путь Империи лежит на запад». (Эта фраза стала очень популярной среди первооткрывателей Америки, которые селились на ее западном побережье, поэтому в честь философа даже был назван город в Калифорнии.) Теперь Беркли был убежден, что будущее цивилизации не за Британией и Европой, а за Америкой.
Он решил эмигрировать и предложил план строительства колледжа на Бермудах. На этих «летних островах» он хотел заниматься обучением детей поселенцев и коренных американских индейцев.
После того, что случилось с «Компанией Южных морей», этот план показался обществу очень благородным. Потекли пожертвования, архиепископ Кентерберийский стал попечителем этого богоугодного дела, и парламент выделил Беркли сумму в двадцать тысяч фунтов стерлингов.
В то же время Беркли получил по завещанию некой Эстер dан Хомриг, которую он едва знал, три тысячи фунтов. Это была та знаменитая Ванесса, которая воспылала любовью к другу Беркли, Джонатану Свифту. Как это бывает у священниковинтеллектуалов, личная жизнь Джонатана Свифта не удавалась. Он тайно женился на своей единокровной сестре (или племяннице) Стелле, но был одновременно любовником Ванессы (которая также была замужем) в Лондоне. К его ужасу, Ванесса последовала за ним в Дублин, где его назначили настоятелем собора Сент-Патрика. В конце концов она родила от него ребенка, за которым, вероятно, присматривала Стелла (подробности неизвестны). Ванесса, по-видимому, все рьез обиделась на Свифта перед самой своей смертью и, чтобы досадить ему, поменяла завещание в пользу Беркли.
Никто точно не знает, почему она выбрала именно Беркли. Он заявлял, что «никогда в жизни не перекинулся с ней и словечком», хотя здесь он лукавил, потому что Свифт представил Ванессу философу, и Джордж впоследствии несколько раз бывал у нее на обедах. Но нельзя сказать, что между ними что-то было: Беркли был не такой человек.
Поэтому завещание остается загадкой. К счастью, отношения Свифта и Беркли не испортились из-за этого эпизода, и говорят, Беркли даже сжег все компрометирующие письма Ванессы к Свифту, которые достались ему по завещанию.
Философ считал, что завещание - это воля Провидения, которое помогает ему с проектом строительства колледжа на Бермудских островах.
Беркли и Свифт остались друзьями. Может быть, их и разделяли восемнадцатилетняя разница в возрасте и полная противоположность характеров, но их объединяли очень широкие общие интересы. Они не всегда соглашались друг с другом, но каждый видел в своем друге ум такого масштаба, который мог оценить его собственные идеи. Поэтому немного смешно, что философская позиция Беркли по отношению к этим идеям была очень скептической. «Есть ли у кого-то эта удивительная способность к
