Странник

ордена? Вам за ними все равно не угнаться, и не старайтесь. Хотите, расскажу, что они придумывали? Берут, к примеру, мешок с крысами…

Епископ. Не сравнивай нас с этими богоотступниками!

Адриана. Ах, они богоотступники? А почему меня тогда судят за убийство Визе?

Епископ. Потому что только мы имели право уничтожить его!

Адриана. Но ты только что сказал, что это мог сделать лишь Бог. Выходит, ты не делаешь разницы между собой и Богом?

Епископ (сквозь зубы). Я – смиренный слуга Господень.

Адриана. Тогда ты худший преступник, чем я! Потому что не дело слуги брать на себя права господина!

Епископ (встал). Теперь, я думаю, все здесь убедились, что добром от этой женщины правды не добьешься и ничего, кроме оскорблений высокого суда, мы не услышим. Поэтому я требую пытки для преступницы и тягчайшего наказания за совершенные преступления.

Общее молчание. Наследник, наконец, понял, что все ждут, чтоб он высказался.

Принц. Мы обсудим этот вопрос. Он не требует такого срочного решения, как дела, известия о которых получены сегодня утром. Завтра я выслушаю мнение высокого суда (сделал знак увести Адриану). А пока что я хотел бы посоветоваться с тобой, храбрейший Лонгин. Мне сообщили, что на севере провинции, когда дошло известие о введенном мной налоге, в нескольких деревнях мужики взбунтовались. А так как бунт следует подавлять в самом зачатке, я хотел бы знать, что скажет по этому поводу бывалый воин…

Гельфрид, Унрик и Раймунд остались одни. Епископ подошел к Раймунду.

– Мне кажется, почтенный легист, что ты взялся за безнадежное дело.

– Я так не думаю.

– Но оправдать ее невозможно, а за осуждением немедленно последует воздаяние.

– Это я и сам понимаю.

– Значит, казнь неизбежна.

– Наоборот, я буду настаивать на более мягком наказании.

– Что ты имеешь в виду?

– К примеру, заточение в монастырь. В Лауданской провинции, насколько мне известно, четыре или пять женских монастырей.

– Неужели ты полагаешь, что при ее хитрости она не найдет способ бежать?

Именно на это Раймунд и надеялся, но вслух заметил:

– Нам остается уповать на искреннее раскаяние.

– Чтоб такая да раскаялась? – мрачно сказал Унрик.

– Бывали случаи, когда самые закоренелые злодеи…

– И все-таки я добьюсь, что ее будут пытать! Пытка ломает любых гордецов! И ты поймешь, что я был прав.

– Вельф! – добавил Унрик. – Верю, что мне удаст­ся переубедить Лонгина – он-то против, чтоб его приятеля привлекали к суду. Но мы возьмем его в оборот!

– Сомневаюсь, чтоб его кто-нибудь взял в оборот, – ответ епископа был сух. – Великому Магистру, во всяком случае, этого сделать не удалось. Наш враг – это женщина, а Вельфом мы займемся позже.

Ах, епископ, епископ! Наверняка ты уже отправил на костер не одну ведьму! Но тогда перед тобой были темные запуганные знахарки, а не хитрая казуистка, искушенная в науке элоквенции и тайной дипломатии… Но поговорить с Адрианой обязательно нужно. И он снова отправился в подвал, где у тяжелой двери стояли два угрюмых латника.

– Как здесь сыро… и холодно…

Адриана слушала его в прежней позе. Цепь змеилась по полу.

– Главное – воняет, – ответила она почти весело. – А так – бывало и холоднее. И хлеба дают.

– Шутки в сторону, Адриана. Ты с самого начала повела себя неправильно. И мне очень жаль, что приходится тебе это объяснять.

– То есть?

– Зачем ты все время стремишься их оскорбить? Особенно епископа. Эти попы, знаешь ли, страшно не любят, когда кто-нибудь образованнее их. И помнится, во времена Странника ты это отлично понимала – наш разговор у перевала, а?

– Помню. И тогда же я тебе сказала, что знаю не так уж много. И это правда. Так, нахваталась по верхам. И, как ты понимаешь, в эти годы мне было не до книг. Жила на проценты со старых знаний. Правда, у меня хорошая память… А теперь это все не имеет значения, так почему бы не позлить их напоследок?

– Но ведь я уже нашел способ выручить тебя!

– Что?

– В этом процессе много всего намешано. Но нужно заставить их забыть про колдовство и ересь – это можно сделать, обвинения дутые, – горячась, заговорил он, – и свести все к убийству. А за убийство, при определенном имущественном цензе, полагается выкуп в казну или родственникам убитого. Наместник