Вебер и Россия
В это же время Вебер с большим интересом следил за событиями русской революции 1904–1905 годов. После введения в России конституции, им были написаны две статьи:
«К положению буржуазной демократии в России» и «Переход России к мнимому конституционализму». В них он подвергал сомнению искренность сделанных царем уступок и способность русского общества воспользоваться своими завоеваниями.
Обе статьи вышли в России в виде отдельной брошюры, перевод которой был сделан женой известного русского социологанеокантианца Б. Кистяковского. Сам Кистяковский получил образование в Германии, переписывался и лично встречался с Вебером, а также снабжал его научными и статистическими материалами. Он же помог ему и с изучением русского языка. Русский стал одним из тех семи или восьми языков, на которых Вебер объяснялся совершенно свободно.
В 1906 году в Петербурге была напечатана его книга «Исторический очерк освободительного движения в России и положение буржуазной демократии», в которую вошли и обе его статьи о русском конституционализме. Книгу немедленно запретили как антироссийскую и революционную, а все экземпляры, успевшие поступить в продажу, были конфискованы и подверглись сожжению.
П. Струве и С. Булгаков, тогдашние властители дум российской интеллигенции, обошли работу Вебера молчанием, хотя и были знакомы с ее содержанием. Объяснялось это, возможно, тем, что немецкий ученый, по сути, призывал продолжать и углублять революцию, а для наиболее проницательных русских мыслителей было уже очевидно, что революционный путь может привести в пропасть.
Любопытно, что тот же С. Булгаков в сборнике «Вехи» опубликовал статью «Героизм и подвижничество», где проанализировал веберовские идеи о протестантской хозяй ственной этике и «духе капитализма». Судя по содержанию статьи, С. Булгаков считал, что этот «дух» отнюдь не был лишним и для России.
И все же в России Вебера, как сторонника «Великой Германии», автоматически причислили к «русофобам», а потому не печатали вплоть до начала 1920-х годов, пока Россию царскую не сменила Россия советская. Затем, когда после сближения с Германией наступил период «охлаждения», издавать его снова перестали. «Второе открытие» Макса Вебера произошло только в конце 1980-х годов, во времена «перестройки», и продолжается вплоть до сего времени.
Перед войной
Период между возвращением из Америки и началом Первой мировой войны был наиболее продуктивным для Вебера. В это время вышли статьи, которые стали классикой социологической науки: «Объективность социальнонаучного и социально-политического познания» (1904),
«Критические исследования в области логики наук о культуре» (1906), «Смысл „свободы от оценки' в социологической и экономической науке» (1913).
В 1908 году, окончательно размежевавшись с Союзом социальной политики, Вебер решил создать сугубо научную организацию, в которой занимались бы исключительно естественнонаучными исследованиями. 3 января 1909 года состоялся учредительный конгресс Немецкого социологического общества, на котором был избран президиум новой организации в составе Фердинанда Тенниса (председатель), Вернера Зомбарта, Георга Зиммеля и Макса Вебера (казначей). Именно тогда сам Вебер впервые назвал себя социологом…
В том же 1909 году тюбингенский издатель Пауль Зибек предложил Веберу редактировать многотомные «Очерки со циальной экономики». Третья часть, носившая общее название «Хозяйство и общества», должна была состоять из двух больших блоков. Один из них — «Хозяйство, общественные порядки и власти» — писал Макс Вебер, другой — «Развитие хозяйственных и социально-политических систем и идеалов» — Ойген фон Филиппович.
Наряду с редакционной работой Вебер участвовал и в политической жизни Германии. Правда, в реальности это участие ограничивалось ролью мудрого советника, к которому почти не прислушиваются власть предержащие. Хотя Вебер вполне разделял господствующие в германском обществе шовинистические настроения, он не был уверен, что нынешние правители действительно смогут установить гегемонию Германии во всем мире.
То что именно Германия является образцом для других стран, не вызывало у него особых сомнений, равно как и то, что главной угрозой для западной цивилизации является самодержавная Россия. Именно поэтому известие о начале Первой мировой войны он встретил с подъемом, тут же изъявив желание послужить Родине.
Война
Во время войны Вебер стал директором открывшегося в Гейдельберге армейского госпиталя, где действительно делал все, чтобы максимально улучшить положение раненых.
С утра до ночи добывая продукты питания и медикаменты, он стремительно носился по городу на машине желтого цвета, прозванной местными жителями «желтой опасностью».
Честно выполняя долг перед Родиной, Вебер отнюдь не скрывал, что считает нынешнее руководство Германии (включая кайзера) не соответствующим своему высокому назначению.
Вина их, по его мнению, заключалась в том, что они так и не смогли разрушить альянс между самодержавной Россией и «демократическими» западными державами. Хотя, в гла зах Вебера, подобный альянс был абсолютно противоесте ственен, как с идеологической, так и с геополитической то чек зрения.
На страницах «Франкфуртер цайтунг» он весьма задиристо нападал на правительство, из-за чего газета имела весьма серьезные неприятности с цензурой. В конце концов, трения с властями заставили его вернуться к преподавательской деятельности и принять предложенное ему место профессора Венского университета. Здесь Вебер читал лекционный курс «Хозяйство и общество» (с весьма характерным уточняющим подзаголовком «Позитивная критика материалистического понимания истории»), а также вел семинары по социологии. В это же время появились его религиозносоциологические труды о буддизме, индуизме (1916–1917) и античном иудаизме (1917–1919).
В Вебере словно открылось второе дыхание, однако поражение Германии стало для него страшным потрясением.
Как личность и как ученый он сформировался во второй половине XIX века, в той старой доброй Европе, где люди, подобные Сталину или Гитлеру, заканчивали свою жизнь в тюрьме или в сумасшедшем доме, а уважение к личности гарантировалось не столько конституцией, сколько самим образом жизни общества.
У него на глазах этот тихий уютный мир рушился. Вместо него требовалось построить что-то новое. Макс Вебер решил принять участие в этом строительстве.
В новой Германии
