Юлиан говорил правду. Сейчас он наслаждался своими эмоциями и красками мира, а потому жизнь для него обретала новый смысл, и он был рад этому.
– Я сейчас же сообщу эти новости Михаилу и расскажу обо всем Саванне. Мы придем к тебе в любой момент, как только понадобится наше присутствие. Но если сейчас в этом нет необходимости, мы встретимся позже.
– Не торопись, сейчас у меня все в порядке, – убедил Юлиан целителя в своей безопасности. К тому же он верил и в собственные силы. Помимо всего прочего, Грегори знал о присутствии темноты в душе Свирепого, а потому мог бы решить, что Юлиан не достоин Дезари.
Но Юлиан не собирался отказываться от певицы. Для него это было попросту невозможно, даже если бы он и решил отступить. Теперь они были навсегда связаны друг с другом, несмотря на то, что обряд обмена кровью не был выполнен до конца. Теперь Дезари принадлежала только ему, она стала частью его самого. И даже Дарий не смог бы ничего изменить. А если бы Свирепому вдруг вздумалось пойти на попятную, сделать это было поздно. Он связал себя и Дезари еще во время первой встречи.
Юлиан тихо вздохнул и прижал певицу к себе.
– Твой брат – карпатец, и вас связывают кровные узы, а потому у меня нет никого желания причинять ему вред. Если же нам будет необходимо всегда оставаться рядом с ним, мы так и поступим.
Дезари поняла, что, говоря это, Юлиан идет на большие уступки ради нее, но такой выход ее вовсе не устраивал. К тому же Дарий вряд ли допустил бы такое разрешение проблемы. А что касается Берека и Дайана, то они тем более никогда бы не приняли в свою семью нового мужчину. В течение столетий они зависели друг от друга, и незнакомец в их обществе был им не нужен.
Глава 5
Дезари подняла голову с такой теплой и родной уже груди Юлиана. Ее огромные глаза блестели от слез.
– Я знаю, что ты все равно не поймешь меня, и все же я должна немедленно вернуться в семью. Я не могу оставаться настолько безответственной и эгоистичной, когда мой брат делает все ради моего спокойствия и безопасности.
Она ожидала, что Юлиан начнет отчаянно спорить с ней, уговаривать остаться. Ее сердце разрывалось сейчас между двумя мужчинами, и Дезари сама плохо понимала, что происходит в данный момент в ее душе.
– У нас остается всего несколько коротких часов до рассвета, сага, – заговорил Свирепый.
– И если ты решила вернуться к Дарию, значит, именно так мы и поступим. Голос его прозвучал спокойно и уверенно. И хотя словами он говорил одно, жар его страсти свидетельствовал совсем о другом.
– Юлиан, ты не должен так поступать со мной, – заявила Дезари, машинально хватаясь рукой за горло, потому что как раз в этот момент у нее перехватило дыхание. Она успела взглянуть в его глаза и поняла, что уже не в силах сопротивляться ему.
– Когда ты так смотришь на меня, я перестаю что-либо понимать.
Он взял в ладонь прядь ее волос и принялся играть ею.
– Скажи, а ты всегда пела, развлекая людей?
Один только его голос с легким итальянским акцентом безмерно возбуждал ее. И хотя вопрос прозвучал невинно, ей показалось, что Юлиан снова пытается соблазнить ее.
– Да, всегда. Мы путешествуем из страны в страну, не оставаясь на одном месте более двадцати пяти лет. Вот почему никто не успевает обратить внимание на то, что мы не старимся.
В этот момент его рука, так беспечно игравшая прядью ее волос, как бы невзначай соскользнула ей на плечо. Он провел пальцами по ее коже, словно и не было на Дезари рубашки, и жар его руки обжигал ее. Дезари тут же почувствовала, как теряет нить рассказа.
Свирепый наклонился к певице, словно желая успокоить ее.
– Пожалуйста, продолжай, мне очень интересно. Я ведь в течение многих веков искал пропавших карпатцев, но у меня ничего не выходило. И то, что удалось твоему семейству, просто удивительно!
Его пальцы перешли к краю рубашки на нежной шее певицы.
Дезари нервно сглотнула, ощущая, как пылает ее кожа под прикосновением. Тем временем его пальцы опустились ниже, туда, где взволнованно вздымалась её грудь. Певица строго посмотрела на Свирепого, готовая отчитать его за подобную смелость, но, он смотрел на нее с таким искренним любопытством, что Дезари смолчала. Расплавленное золото его глаз горело огнем, словно желая поглотить Дезари целиком или загипнотизировать ее.
– Я уже не помню, о чем тебе рассказывала, – вынуждена была признать Дезари. Она произнесла эти слова таким нежным голосом, что их можно было бы принять за приглашение к любовным утехам.
– Ты говорила, как вы путешествовали с места на место, и ты всегда выступала с концертами, – напомнил Юлиан, и в его голосе прозвучала страсть любви.
Он придвинулся ближе к ней, и хотя их тела не соприкасались, она успела почувствовать и его тепло, и особенный мужской аромат, который тут же целиком окутал ее. И она словно растворилась в нем, а потому не сразу смогла продолжить свое повествование.
– Если же кто-то вспоминал о нас, мы выдавали себя за своих собственных потомков. Но это случалось редко, потому что мы отслеживали те места, где появлялись в последний раз и не навещали одни и те же страны в течение нескольких десятилетий. Дайан у нас поэт, он ловко справляется со словами, и, кроме того, отличный гитарист. Синдил тоже превосходный музыкант. Она играет практически на всех известных инструментах. Да и Берек не отстает от них, и ему очень нравится играть для наших слушателей.
Она продолжала говорить, хотя мысли ее сейчас были прикованы к его пальцам. А те, словно сами по себе, каким-то образом проникли к ней под рубашку и теперь принялись путешествовать по ее телу, словно Юлиан стремился запомнить каждый его изгиб.
