певицы.
– Он уже обладал могуществом, когда я был мальчиком, Дезари, – продолжал Свирепый, тщательно подбирая слова.
– В течение столетий я выслеживал вампиров и уничтожал их, убирая все следы их присутствия на земле, чтобы защитить свое племя. Я становился свидетелем многих убийств, совершаемых этими коварными и бездушными существами. Они убивают и карпатцев, и простых смертных. И с возрастом становятся все могущественнее.
– Но ты же был тогда ребенком, – нежно произнесла Дезари. – Не исключено, что тебе он показался очень мудрым. Почему же ты не рассказал о нем своему князю, или целителю, или брату-близнецу?
– Он обещал использовать меня для того, чтобы убить моего брата, – холодно пояснил Свирепый. – С тех пор я решил отдать всего себя уничтожению вампиров. Но ты не видела всего того, на что способны эти твари. Я не вправе посвятить тебя во все тонкости моего призвания, чтобы только выполнить твое желание и сделать тебя «равной» себе. У меня нет выбора. Я обязан защищать тебя, несмотря на то что иногда нам придется спорить или даже ссориться друг с другом по этому поводу.
– Значит, существует огромная разница между могущественным мужчиной охотником и могущественной женщиной, которая никогда не охотится на вампиров?
Юлиан пожал плечами и направился вслед за Дезари.
– Мы, мужчины, являемся в первую очередь хищниками. У нас отсутствует сострадание, присущее женщинам. Цель нашей жизни справедливость. Мы боремся за неё. Те из нас, кто стал охотником, постоянно видят смерть, предательство друзей и даже членов семьи. Иногда нам приходится уничтожать тех, кого мы раньше оберегали или даже кому многим обязаны. И мы, конечно же, должны охранять наших женщин от тех ужасов, для которых они не были созданы.
– Ты очень похож на моего брата. Ты и Дарий думаете и действуете почти одинаково, – вынуждена была признать Дезари. Она взмахнула рукой в тот же миг оказалась облачена в синие джинсы и белую блузку с перламутровыми пуговицами, скрыв от взора Юлиана свою нежную кожу.
– Я понимаю, почему ты считаешь, будто я обязана во всем слушаться тебя. Но я уже не ребенок и не собираюсь возвращаться в прежнее зависимое состояние младенца.
– Cara miа, я ценю любое твое мнение относительно самых разных сторон жизни. Но я охотник, и я мужчина карпатец. И наши обязанности уже пропечатаны для нас всех еще до того момента, как мы рождаемся. Мы заранее знаем, какие ритуальные слова нужно произнести, чтобы навсегда связать себя со своей подругой жизни. Мы знаем и то, что обязаны прежде всего защищать своих женщин и детей. И я не могу избавить себя от обязательств. К тому же я не уверен и в том, что мне хотелось бы избавиться от них.
Дезари стояла, выпрямившись, и легкий ветерок раздувал ее длинные шелковистые волосы. Сейчас она была похожа на ту, в чьих жилах течет королевская кровь. Наверное, она напоминала саму королеву.
– Меня потрясли твои слова, – задумчиво произнесла она. – Помнишь, ты говорил мне, что твои знакомые мужчины карпатцы часто связывали себя навечно с молодыми женщинами, почти детьми. Но я не ребенок и не подросток, мой дорогой друг жизни. Я женщина, и при этом обладаю большой силой и могуществом. Я знаю, кто я такая и чего хочу. Я не желаю выслушивать приказы, как если бы я была неразумным чадом. И с чего ты решил, что я начну ввязываться в твои бои с вампирами? Только дело в том, что как твоя подруга жизни я все-таки имею право помогать тебе.
Юлиан оделся под стать своей подруге жизни, в синие джинсы и белую рубашку. Он еще раз мысленно повторил ее слова и пришел к выводу, что согласен с мнением Дезари. Она заслуживала того же уважения, которое он испытывал в отношении Дария. Еще неизвестно, чьи таланты более могущественные ее или брата? Но он уважал ее, и иначе не могло быть. Он уважал любую женщину, вне зависимости от ее возраста, если только она могла бы стать подругой жизни для мужчины карпатца. Юлиан медленно выдохнул.
– Юлиан? – Дезари осторожно коснулась пальцами его руки. – Я не хочу сердить тебя, но ты должен знать обо мне все. Кто я такая и на что способна. Я не могу себе представить, что когда-нибудь смогла бы беспрекословно подчиняться некоему хозяину и властелину, командующему мной. Или мы с тобой становимся равноправными партнерами, или между нами никогда не установятся нормальные отношения. Я не смогу подчиняться твоим правилам точно так же, как ты не сможешь повиноваться мне. Ты понимаешь меня?
Юлиан погладил ее по угольно черным волосам, пропуская их прядки через свои пальцы.
– Надеюсь, ты не думаешь, будто я ставлю себя выше тебя?
– Я думаю, что ты не уверен в моей силе. А потому тебе кажется, что самостоятельно я не смогу защититься от зла.
– А ты сможешь? – Он внимательно смотрел на певицу, не сливаясь с ее мыслями и позволяя ей отвечать на вопросы самой.
Поначалу Дезари хотелось ответить ему утвердительно. Разумеется, она достаточно умна и сильна для того, чтобы не позволить вампиру овладеть собой. Она уже открыла рот, чтобы сообщить Юлиану о своих мыслях по данному поводу, но тут же снова закрыла его. А смогла бы она убить? Даже вампира. Ответ не заставил себя ждать. Конечно, нет. Никогда. Она не могла уничтожить никого, даже живого мертвеца. Кроме того, она не могла противиться действию яда так, как это продемонстрировал ей Юлиан. Не исключено, что вампир в конце концов одержал бы над ней победу.
– Я не способна убивать, – честно призналась Дезари. – Но это не означает, что я в чем-то солгала тебе. Но из того, что я не умею многого, что дано тебе, вовсе не следует, будто я обязана во всем повиноваться твоим приказам. Я не ребенок. И я ничем не мешала тебе в битве и не собираюсь мешать в дальнейшем.
Он нежно дотронулся пальцами до ее затылка.
– Твое присутствие сильно мешало мне, Дезари. Ты отвлекала мое внимание. Каждую секунду, пока ты находилась в поле моего зрения, я волновался за тебя так, что едва мог дышать. В прошлом же в таких боях участвовали только двое: я и вампир.
– Что же изменилось сейчас? – удивилась Дезари, и голос ее прозвучал настолько тихо и нежно, что на душе Юлиана стало тепло и спокойно.
