скользнула ей под блузку, и пальцы пробежали по каждому ребрышку, по нежной гладкой коже. – Как вам, женщинам, удается справиться со своими волосами, даже не глядя на них?
– Мне жарко, – призналась Дезари.
– Я тебя понимаю, – согласился Свирепый и силой мысли, сбросил с себя рубашку. Его кожа засияла бронзой. В стенах сверкала желтая серая, и все подземелье переливалось минералами, которые и делали почву такой плодородной и целительной. А потому как карпатцы могли по своему желанию менять темпера туру собственного тела, им были доступны такие места на земле, куда не смог бы войти ни один смертный Юлиан остановился, положил руку на затылок Дезари, и в следующее мгновение их уста слились в поцелуе. Жар воспылал между телами, порождая голод.
Юлиан первым оторвал свои уста от любимой. Он провел языком по ее горлу, затем по глубокой впадинке между грудями. Дезари не сопротивлялась, а ее соски словно сами искали его горячий рот, чтобы утонуть в нем. Волна жара охватила тело певицы, и Юлиан прижал ее к себе, нежно покусывая ее тело острыми зубами.
– В тебе таится удивительная красота, Дезари, – прошептал Свирепый. – И я не смог бы сопротивляться ей, даже если бы захотел. – Его рука скользнула по ее животу, к джинсам.
– Иногда мне кажется, что, если я не возьму тебя очень быстро, ты исчезнешь, и окажется, что все это было лишь моим сном, моей несбывшейся мечтой. – Он горячо задышал и в одно мгновение справился с застежкой на ее джинсах. Они были отброшены в сторону, чтобы Юлиан смог поскорее отыскать ее влажную промежность. Дезари всегда была готова для него, голодна не меньше его самого. Он ввел вглубь нее два пальца, и его плоть тут же отреагировала на этот жест любви.
Юлиан закрыл глаза, наслаждаясь секундами, пока ее горячее лоно приветствовало его сладостное вторжение. Ее тело оказалось жарким и желанным. Он снова прижался губами к ее груди, она тихо застонала и изогнулась.
Юлиану было приятно разорвать ее шелковую кофточку, сознавая, как им хочется слиться воедино.
– Ты такая красивая, – снова произнес Свирепый, благоговея от совершенства женщин. Его рука повторяла изгибы ее шеи, плеч, ее безукоризненного торса То, что ты делаешь со мной, нельзя делать с мужчинами. Никогда.
– Неужели? – хриплым голосом отозвалась Дезари. – Значит, ты считаешь, что это надо делать в постели?
– Ты хочешь, чтобы мы делали это в постели? Юлиан среагировал моментально. Он схватил ее в свои могучие руки, одновременно мысленным приказом создавая уютное ложе, настоящую постель с розовыми лепестками и свечами вокруг.
Свирепый осторожно опустил возлюбленную на простыни, тут же накрыв своим телом. У них оставалось слишком мало времени, ведь очень скоро нужно было выходить на охоту, выслеживать вампира.
Дезари заглянула ему в глаза.
– Ты любишь меня так прекрасно, так беззаветно, так же, как я люблю тебя. Ты значишь для меня все.
Он мог бы потонуть в ее глазах. Они были глубокими и непостижимыми. Взгляд, который мужчина может увидеть только в спальне. Раньше он не понимал этого выражения. Сейчас он осознал все и произнес:
– Я очень люблю тебя, Дезари. И ты знаешь, что это нечто большее, чем простое физическое влечение.
– Конечно, я знаю это. Я достаточно прожила на этом свете, и никто не смог бы обмануть меня. Она подняла голову, и их уста слились.
В следующий момент они стали единым существом, живым огнем, словно время и пространство для них перестали существовать.
Его руки заскользили по шелку ее кожи. Ощущение гладкости под шероховатыми ладонями было удивительно приятным. Оно как будто добавляло огня, распространявшегося между их телами. Дезари была необыкновенной, каждая впадинка на ее теле, каждый бугорок возбуждали Юлиана, приводили его в восторг. Но больше всего его манил треугольник мелких кудряшек, обрамлявший ее влажное сокровище. Его ладонь скользнула ниже и принялась ласкать ее зовущее лоно.
Дезари застонала и обхватила его спину. Ей требовалось ощутить силу его мышц, пока ее тело танцевало и извивалось от наслаждения. Она прижалась к его груди, услышала ровный ритм сердца, которое билось в унисон с ее собственным, ведь оба эти сердца принадлежали им обоим.
Через мгновение Юлиан раздвинул коленом бедра Дезари, чтобы добраться до самой заветной цели. На секунду он завис над возлюбленной и заглянул в ее темные красивые глаза. Свирепый до сих пор не мог поверить, что эта женщина принадлежит ему одному. Он ухватил ее за бедра и глубоко вошел в ее жаркое лоно. Он слышал, как воздух покидает его легкие, почувствовал, как мышцы плотно сжимаются вокруг его плоти. И тогда он начал мощные толчки, снова и снова, входя в нее все глубже и глубже. Ее бархатный огонь окутал их обоих, превращая влюбленных в единое целое.
Дезари двигалась одновременно с ним, толчок за толчком, сжимая его плотней, пока его тело не стало просить пощады в ожидании освобождения. Он нагнул голову к ее груди и вонзил зубы в мягкое тело. Это было сделано без предупреждения, и Дезари испытала одновременный прилив боли и наслаждения.
Трудно было определить в этот момент, кто из двоих какие чувства испытывал. Они слились воедино, телами и мыслями, сердцем и душой, и даже их кровь стала единой. Свирепый почувствовал, как Дезари впилась ногтями в его спину и прошептала:
– Юлиан! А может быть, имя прозвучало только в его сознании?.. В следующий миг ее мышцы словно закрутились спиралью вокруг него, и по его телу понеслись волны, как при землетрясении. Теперь Юлиан не мог контролировать себя. Он взвился от боли и взорвался, конвульсируя от распространяющегося по всему телу блаженства.
Затем Юлиан осторожно зализал ранки на груди Дезари. Она же продолжала крепко сжимать его в своих объятиях, словно он был спасительным якорем в океане, над которым разразилась страшная буря. От этого он почувствовал себя удивительно сильным и могущественным.
