выбора не было. Никому из нас не дается выбора. Никогда.
Ее фиолетовые глаза стали темными, серьезными и очень славными; но время для философствования было наихудшее.
- Да, - сказал я мгновение спустя. - Конечно. - Вспомнил о водителе такси, повернулся и уплатил. Шофер проворно укатил прочь, а я посмотрел на Тину.
- Нельзя стоять на тротуаре до утра... Ах ты!
- Что стряслось?
- Позабыл окаянную бутылку! - Машина юркнула за угол. Я вздохнул: - У этого таксиста будет весьма приятная ночь.
Мы направились в отель.
- Минутку, солнышко, один вопрос.
- Да?
- Если приключится... Кто из нас двоих выходит на связь?
Тина заколебалась.
- Ты, Эрик.
- Хорошо. Сама сказала. Запомни и не вздумай действовать независимо. - Я расхохотался. - Знаешь, забавно для разнообразия стоять на стороне закона! Первый раз участвую в операции, где можно позвать на помощь местных полицейских.
Тина улыбнулась и покачала головой.
- Неудачная мысль. Мак не одобрит. Он не любит распинаться перед непонятливыми законниками больше, чем безусловно необходимо.
- Ежели дела пойдут худо, будет распинаться, любит он это или нет. Я не намерен покорно становиться под кулак и пулю, чтобы сохранить Маку душевное равновесие... Внимание, - выдохнул я. - Смирно! Шагом марш! Команде петь и веселиться!
Мы вошли в холл гостиницы, обычный холл, усеянный колоннами и коврами, уставленный стульями и диванами, которые, невзирая на похожий цвет обивки, едва ли были формально представлены друг другу. Стеклянная стена выходила в патио, поросший густой, хорошо освещенной тропической флорой. Там и сям располагались любители прилюдного отдыха - их можно обнаружить в любое время и в любом отеле. Не могу представить, почему книга или журнал читается лучше в продуваемом сквозняками зале, а не в комфортабельном номере. Возможно, эти люди кого-то ждут, но почему означенный кто-то вовеки не показывается?
Все удобно разместившиеся субъекты уже справили свой пятидесятилетний юбилей. Все - кроме одного. Одной. Я засмеялся и обнял спутницу за талию, шествуя по громадному холлу. Тина ответила пьяным хохотом, прижалась ко мне, словно ища опоры.
- Где? - прошептала она тихонько. Я снова засмеялся, будто услышал неприличную шутку.
- Второй диван слева, глядит прямо на патио. Молодая женщина, примерно шесть футов рост, светлая шатенка, твидовый костюм.
- А откуда ты, liebchen, знаешь, какого она роста, если виден только затылок?
- Уже встречались: я, она и гарвардский хлыщ в шапочке для гольфа. Помнишь английский 'моррис' - еще плакат висел на заднем стекле? Помнишь ресторан, откуда звонила Маку? Они выходили, я входил. Ты была в телефонной будке и не заметила.
Тина пьяно хихикнула и сказала совершенно трезвым голосом:
- Не заметила, но поверю на слово.
- Пожалуй, она приставлена просто наблюдать, - сказал я, - но, пари держу, это аванпост. Двадцать против пяти, что, как только свернем за угол, девочка ринется к телефону и доложит, что мы идем к себе.
- Думаешь, в номере поджидают?
- Похоже на то.
Тина колебалась.
- Похоже?
Я поцеловал ее в ухо.
- Надо было заняться любовью в такси. Я уже говорил. А теперь скучать не придется.
Она тихо засмеялась:
- Не о том думаешь.
- Ты, по сути, лезешь прямо в брючный карман - как же думать о необходимом? - Я вздохнул и прекратил дурачиться. - Давай удивим ребяток. Это игра в кошки-мышки, а быть мышкой, честно говоря, надоело.
- Эрик, мы не имеем права устраивать ненужные неприятности!
- Почему ненужные? Идет игра. Я не люблю играть по чужим правилам...
Тина сонно положила голову мне на плечо. Мы шли по мягкому ковру, прижавшись друг к другу.
- Девушка та самая, ты уверен?
- Та самая. Снова столкнуться - слишком невероятное совпадение.
- Если позвонит по телефону, все станет ясно.
- Не позвонит. И близко к аппарату не подойдет. Берем. Сейчас.
Мы шагали мимо дивана. Можно было протянуть левую руку и погладить каштановые волосы. Девица читала 'Гарпер' и не следила за нашими отражениями в зеркальном стекле напротив. Она вообще не интересовалась посетителями, но - готов спорить - как бы хорошо ее ни натаскивали, а мурашки заползали по спине, когда мы проходили мимо. Только мы не прошли мимо.
Мы обогнули диван и остановились прямо перед ней.
- Э, здравствуйте, - сказал я жизнерадостно. Она играла блестяще. Подняла глаза, решила, что я ошибся, - и уставилась в журнал. Снова подняла глаза, удивленно свела брови.
- Простите...
Она и правда была хорошенькой - высокая, молодая, в твидовой юбке и жакете; и, хотя ростом казалась повыше, отдаленно напоминала Бет. Все еще носит туфли без каблуков, отрешенно отметил я, однако ноги от этого не выглядят хуже. Смахивает на хорошую, славную фотомодель. Для чтения девушка надела очки с толстой темной оправой. Глядя на меня, очки пришлось опустить.
- Простите?.. - снова сказала она. Слово прозвучало вопросительно.
Тина уже сидела на диване рядом, ее рука скользнула в кармашек пелеринки. Черт возьми! Неподходящее место для стрельбы.
- Вы же не собирались ехать в Сан-Антонио, дорогая, - сказала Тина. А я поддержал:
- Это надобно спрыснуть! В баре не получится, потому что мы в Техасе, а бутылку оставили в такси, а... А в чемодане там, наверху, кое-что осталось.
- Вот и ладно, - сказала Тина. И обратилась к девушке: - Вы же пойдете с нами, верно, милочка?
Лицо девушки было непроницаемым.
- Простите, вы, наверное, ошиблись.
Я расположился слева от нее. Вынул руку из кармана. Раскрывшийся нож легонько щелкнул. Девушка посмотрела вниз. Я воткнул лезвие прямо ей в бок, уложив большой и указательный пальцы на самый кончик, отмерив необходимую глубину: пробить одежду, кожу и прихватить мяса на четверть дюйма. Глаза девушки расширились, рот распахнулся, она со свистом втянула воздух. Другого звука не последовало.
- Просто так, - сказал я. - Для заметки.
- Что вам нужно? - прошептала она, застыв, как статуя, невзирая на боль в левом боку. - Кто вы?
- Просто люди, зовущие выпить на дорогу, прямо в номере.
- Но... Я не понимаю! - Глаза глядели озадаченно и перепуганно. Она играла великолепно. Облизала сухие губы. - Здесь... - она запнулась, - происходит ужасное недоразумение.
- Еще нет, - заверил я. - Однако может произойти каждую минуту. Если я воображу, что ты не желаешь повиноваться... будет ужасно. Коротышка.
Помех не возникло. Лифт находился на первом этаже, а лифтер безразлично отвернулся, пропуская нас.
- Отлично, - сказал я, когда створки двери сомкнулись и кабина поползла навстречу следующему
