— Да что ж у тебя, зеркала нет?!
— Я не о том, — с нетерпением ответила она. — Ты сам. Ты ведь прекрасно знаешь, что я уже пережила наш средний возраст. Я лет десять, как смирилась с мыслью, что конец близок, и приготовилась к смерти. Но вот ты сидишь напротив, а ведь ты гораздо старше меня… на много-много лет. Ты вселяешь в меня надежду.
Лазарь выпрямился.
— Это ты-то приготовилась к смерти? Девочка! Да ты еще сотню лет будешь такой же симпатичной!
Мэри устало отмахнулась.
— Не смейся. Ты отлично знаешь, внешность тут ни при чем. Лазарь,
— Я и не думал дурачить тебя, сестренка, — мягко ответил он. — Ты не выглядишь так, будто одной ногой в могиле.
Мэри пожала плечами.
— Это — просто биотехника. Я только выгляжу на тридцать с небольшим.
— Я бы сказал, еще моложе. Наверно, я не разбираюсь во всяких новомодных штучках — я говорил, что даже на Совете уже лет сто не бывал. Вообще говоря, я и с Семьями все это время не общался.
— Правда? А почему, если не секрет?
— Длинная история, да и глупая к тому же. Одним словом, надоели они мне до смерти. Раньше я всегда был представителем на ежегодных встречах, однако они стали шибко уж официальными и неинтересными. И я послал их к черту. Почти всю эпоху Пророков провел на Венере. После подписания Ковенанта вернулся на Землю — года на два, не больше. Люблю, знаешь ли, перемену мест.
Мэри смотрела на него с восхищением.
— О-о! Расскажи! Никогда не бывала в космосе, ну, только раз летала в Луна-Сити.
— Конечно, расскажу, — согласился Лазарь. — В свое время. А пока хотел бы услышать, как можно сохранить такую внешность. Девочка, тебе ведь при всем желании не дать твоих лет!
— Надеюсь. То есть это, конечно, так, однако я ничего не знаю о том, как это делается. Гормоны, симбиотика, что-то там с железами и немного психотерапии — примерно так. Подобные штуки приводят к задержке старения, а внешние признаки удаляются косметически.
Некоторое время Мэри помолчала.
— Когда-то они считали, что нашли секрет бессмертия — настоящий Источник Вечной Молодости. Но это было заблуждением. Старость просто откладывается. Первое предупреждение — за девяносто дней, а затем — смерть.
Она вздрогнула.
— Конечно, многие не хотят умирать от старости. Две недели на уточнение диагноза, а затем — эвтаназия.
— Вот уж хрен-то вам! Не-ет, мне это не подходит! Когда дьявол явится по мою душу, ему придется тащить меня силком, а я буду брыкаться изо всех сил!
Мэри криво улыбнулась.
— Мне легче, когда ты так говоришь, Лазарь. Я никогда бы не смогла говорить на эти темы с людьми младше меня. Но твой пример придает мне уверенности.
— Мы еще многих из них переживем, Мэри; ты только не волнуйся. Кстати, насчет Совета. Я не в курсе последних новостей, только недавно на Землю вернулся. Этот парень — Ральф Шульц… Он вправду знает свое дело?
— Думаю, да. Дед его был выдающимся человеком, да и отец — тоже.
— Надо так понимать, ты знаешь этого парня.
— Немного. Он — один из моих внуков.
— Забавно… А выглядит старше, чем ты.
— Ральф решил, что ему больше всего подходит внешность сорокалетнего, только и всего. Его отец был моим двадцать седьмым ребенком. А Ральф, наверное… Сейчас сосчитаю. Он по крайней мере на восемьдесят-девяносто лет младше меня. И, несмотря на это, он старше многих моих отпрысков.
— Да, ты немало сделала для Семей, Мэри.
— Как и Семьи для меня. Мне нравилось воспитывать детей, а выплаты фонда за три с лишним десятка детей составили приличную сумму. Я могу позволить себе любую мыслимую роскошь, — Мэри вздрогнула. — Наверное, поэтому я так боюсь, я люблю жизнь.
— Прекрати! Я-то думал, мой блестящий пример и юношеская улыбка полностью избавили тебя от этой ерунды.
— Н-ну… Кое в чем ты мне помог.
— М-м-м… Слушай, Мэри, а почему бы тебе еще раз не выйти замуж? И не нарожать кучу горластых сорванцов? Тогда-то у тебя просто времени на страхи не останется!
— Это в мои-то годы? Вот уже действительно, Лазарь…
— А что такого? Ты куда младше меня.
Некоторое время Мэри молча его разглядывала.
— Лазарь, ты делаешь мне предложение? Если так, выражайся яснее.
Лазарь поперхнулся и замер с раскрытым ртом.
— Погоди, погоди! Успокойся. Я ведь только так сказал… Сам я для семейной жизни не гожусь. Нет, правда. Всякий раз, когда я женился, через несколько лет жена просто не могла выносить моего вида. Нет, я ничего не говорю… Ты девушка хоть куда, и любой мужчина с радостью бы…
Подойдя к нему, Мэри прикрыла его рот ладонью. Лукаво улыбаясь, она сказала:
— Я вовсе не хотела смущать тебя, брат. А впрочем, может быть, и хотела — мужчины так смешны, когда думают, что их хотят заманить в ловушку.
— Ладно, ладно, — хмуро проворчал Лазарь.
— Забудь об этом, дорогой. Скажи, какой вариант они, по-твоему, выберут?
— Ты об этом вечернем сборище?
— Да.
— Да никакого! Ни к чему они не придут. Знаешь, Мэри, комитет — единственная известная форма жизни с сотней желудков, но без единой капли мозгов. В конце концов кто-нибудь с головой на плечах заставит их согласиться с его планом. Не могу сказать, что это будет за план.
— Ну что ж… А что бы предпочел ты сам?
— Я? А ничего. Знаешь, Мэри, если я и убедился в чем-то за последние две сотни лет, так это в том, что все проходит.[4] Войны там, депрессии, Пророки, Ковенанты… Все проходит. Фокус в том, чтобы их пережить.
Мэри задумчиво кивнула.
— Думаю, ты прав.
— Конечно, прав. Только через сотню лет начинаешь понимать, насколько это хорошая штука — жизнь.
Лазарь встал и потянулся.
— А теперь юноша не против бы малость всхрапнуть.
— Я тоже.
Квартира Мэри находилась на последнем этаже — с видом на небо. Еще когда Мэри входила в гостиную, она выключила свет и сделала потолок прозрачным; теперь они сидели в темноте, любуясь видом звездного неба. Потягиваясь, Лазарь посмотрел вверх; взгляд его задержался на одном из любимых созвездий.
— Занятно, — заметил он, — кажется, в поясе Ориона появилась четвертая звезда!
Мэри подняла взгляд:
— Может, это корабль Второй Экспедиции к Центавру?[5] Посмотри, он движется?
— Без приборов не разглядеть.
— Да, верно. Правильно сделали, что построили его в космосе.
