Я углубилась в заросли в поисках места, где смогу не только спрятаться, но и рискнуть поспать. Шесть часов сна, которые у меня были две ночи назад, казались очень далекими, но прятаться в лесу, который так близок к большому городу, опасно тем, что может появиться отряд бойскаутов и пройтись по твоей голове. Поэтому я искала место, которое было бы не только незаметным, но и недоступным.
Я его нашла. С одной стороны был довольно крутой склон оврага, а терновник, который я определила по Брайлю, еще больше ухудшал доступ.
Терновник?
Мне понадобилось примерно десять минут, чтобы найти ее, потому что она выглядела как валун, оставшийся от тех времен, когда здесь двигались ледники. Но, когда я посмотрела внимательнее, она перестала быть похожей на камень. Мне понадобилось еще больше времени, чтобы просунуть пальцы и поднять ее, а потом она легко повернулась, при помощи противовеса. Я нырнула внутрь и позволила ей захлопнуться…
… и оказалась в полной темноте, только горела надпись: «ЧАСТНАЯ СОБСТВЕННОСТЬ — НЕ ВХОДИТЬ.»
Я замерла и задумалась. Дженет сказала мне, что выключатель, который отключает смертельные ловушки, был «спрятан немного в глубине».
Насколько «немного»?
И как спрятан?
Он был спрятан достаточно хорошо, потому что здесь было темно как в чернильнице, если не считать светящейся зловещей надписи. Вместо нее следовало бы написать «Оставь надежду, всяк сюда входящий.»
Так что вынимай, Фрайдэй, свой фонарик, питающийся от собственного шипстоуна, и ищи. Но не заходи слишком далеко!
В сумке, которая осталась на «Поездке в Эм-Лу», на самом деле был фонарик. Может быть, он даже горел сейчас, развлекая рыб на дне Миссисипи. И я знала, что в глубине этого туннеля сложены еще фонари.
У меня не было даже спичек.
Если бы у меня был бойскаут, я бы добыла огонь, потерев друг о друга его задние ноги. О, Фрайдэй, заткнись!
Я опустилась на пол и позволила себе немного всплакнуть. Потом я вытянулась на этом (жестком, холодном) (желанном и мягком) бетонном полу и уснула.
20
Я спала очень долго, а когда проснулась, пол действительно был холодным и твердым. Но я чувствовала себя настолько отдохнувшей, что это меня не волновало. Я встала, потянулась и поняла, что больше не чувствую отчаяния — только голод.
Теперь туннель был ярко освещен.
Светящаяся надпись по-прежнему предупреждала меня, что дальше идти нельзя, но туннель больше не был темным; в нем было примерно столько же света, сколько в хорошей освещенной гостиной. Я огляделась, пытаясь найти источник света.
Но тут снова включились мои мозги. Единственным источником света была надпись; пока я спала, мои глаза адаптировались к темноте. Как я понимаю, с обычными людьми происходит то же самое, но в меньшей степени.
Я начала поиски выключателя.
Я остановилась и стала вместо этого работать головой. Это труднее, чем работать руками, но происходит тише и экономит калории. Это единственное, чем мы отличаемся от обезьян, хотя и слабо. Если здесь спрятан выключатель, где он должен быть?
Главной характеристикой этого выключателя было то, что он должен был быть спрятан достаточно хорошо, чтобы поставить в тупик чужого человека, но при этом Дженет и ее мужья могли с его помощью спасти себе жизнь. О чем это мне говорило?
Он должен быть достаточно низко, чтобы Дженет могла дотянуться; следовательно, я тоже могла дотянуться до него, потому что мы практически одного роста. Значит, чтобы достать до него, мне стул не понадобится.
Эти висящие в воздухе сияющие буквы были примерно в трех метрах от двери. Выключатель не мог быть далеко за этим местом, потому что второе предупреждение, которое обещало смерть, включалось не далеко от двери — как она сказала, «в нескольких метрах». «Несколько» редко бывает больше десяти.
Дженет не стала бы прятать выключатель так тщательно, что кому-нибудь из ее мужей в момент опасности пришлось бы точно вспомнить, где он находится. Чтобы его найти, должно хватать простого знания того, что этот выключатель существует. Но чужой, не зная о его существовании, не должен его заметить.
Я прошла по туннелю, пока не оказалась прямо под светящейся надписью, посмотрела вверх. В свете, исходящем от надписи, было видно все, кроме небольшой части свода над буквами. Даже своими привыкшими к темноте и улучшенными глазами я не могла видеть потолок прямо над надписью.
Я вытянула руку и ощупала ту часть потолка, которую не могла увидеть. Мои пальцы наткнулись на что-то, похожее на кнопку, может быть, контакт соленоида. Я нажала.
Предупреждающая надпись погасла; вдоль туннеля на потолке зажглись лампы.
Замороженная еда, печь, чтобы ее разогреть, большие полотенца, горячая и холодная вода, терминал в Норе, благодаря которому я смогла узнать последние новости и содержание предыдущих сообщений… книги, музыка, наличные деньги, оставленные в Норе на всякий случай, оружие, шипстоуны, боеприпасы, самая разнообразная одежда, которая подходила мне, потому что подходила Дженет, часы-календарь в терминале, по которым я определила, что проспала тринадцать часов, прежде чем твердость бетонной «постели» разбудила меня, удобная мягкая постель, которая приглашала меня поспать еще после того, как я помылась, поела и утолила информационный голод… чувство полной безопасности, которое позволило мне полностью успокоиться, так что мне больше не требовался аутотренинг, чтобы подавить мои истинные чувства и действовать нормально…
Из новостей я узнала, что режим чрезвычайного положения в Британской Канаде ослаблен до «ограниченного». Граница с Империей оставалась закрытой. Граница с Квебеком была под усиленной охраной, но любого рода законный бизнес был разрешен. Две нации продолжали спорить о том, какого размера репарации должен заплатить Квебек за то, что теперь расценивалось как военное нападение, совершенное по ошибке или по глупости. Приказ об интернировании по-прежнему действовал, но более девяноста процентов интернированных квебекцев были выпущены под честное слово… и примерно двадцать процентов интернированных жителей Империи. Так что я не зря пряталась, потому что я, бесспорно, была подозрительной личностью.
Но, судя по всему, Жорж мог в любое время вернуться домой. Или были какие-то не понятые мной аспекты?
Совет Спасения пообещал провести третий раунд «образовательных» убийств через десять дней плюс-минус два дня после второго раунда. Стимуляторы выступили днем позже с аналогичным заявлением, в котором снова был заклеймен так называемый «Совет Спасения». Ангелы Божьи в этот раз не делали никаких заявлений, по крайней мере они не проходили через Бритканскую информационную сеть.
И снова у меня появились какие-то неясные догадки: Стимуляторы были фиктивной организацией, они только занимались пропагандой, оперативников у них не было. Ангелы Божьи погибли или бежали. Совет Спасения имел чрезвычайно состоятельных сторонников, готовых платить за то, чтобы приносились в жертву все новые непрофессиональные диверсанты, чаще всего безрезультатно — но это было только предположение, о котором надо было бы поскорее забыть, если бы третий раунд убийств оказался эффективным и профессиональным — я этого не ожидала, но список моих ошибок занимает довольно много места.
