наклонились, чтобы приколотить его гвоздями.
Ильев обвел взглядом корабль. Мачта пылала, паруса лизал густой черный дым и ярко-оранжевый огонь. Моряки с обоих каперов вели стрельбу по соседнему кораблю, не давая его команде сойти с соединявшей две триремы платформы, на которой стояли три катапульты. На носу из переднего люка вырывались дым и огонь. И по всей палубе окении одерживали победу. Трупов цардитов было намного больше, чем его погибших, — пять к одному. Снизу раздавались отчаянные крики, сквозь настил просачивался дым.
— Назад на капер!
Триарх побежал к лестницам, призывая своих воинов. Один за другим они спускались вниз по перекладинам и занимали места за веслами или на балансировке. Тем временем те, кто остался на крючьях, успели расширить дыру от тарана, так что она стала ниже ватерлинии. Стрелы летели теперь не только со второго судна связки, но и с другого, стоявшего с левого борта и приближавшегося к ним. Ильев пригнулся. Не хватало троих.
Он видел, как цардиты на платформе лихорадочно пытаются отсоединить болты, скрепляющие ее с поврежденным кораблем, у которого уже появился заметный крен. Атака получилась как по учебнику. Из-за изменения угла наклона болты будет трудно удалить, так как они врежутся в мягкую древесину. Единственный способ — вырубить их целиком.
Последний моряк добежал до лестницы. Он скользнул по ней и наклонил назад, уложив ее на место между гребцами.
— Готовность к отходу! — выкрикнул Ильев.
— Готовы!
— Уходим.
Ильев сделал шаг назад и прыгнул на лестницу, вместе с ней опустившись в проход.
— Убрать крючья. Гребцы, табаним! Корабль заваливается на нас.
Трирема действительно падала на них. Морская вода лилась сквозь течи в носу и корме и быстро скапливалась на дне корпуса. Противовеса в виде второго корабля было недостаточно, и крен с каждым мгновением увеличивался. Ильев крепко держал руль. Гребцы налегли на весла, выводя таран из триремы. Бойцы стояли на носу, опуская его для облегчения отхода.
— Чистая вода!
Ильев навалился на руль. Бойцы бросились на корму, чтобы поднять таран. Стрелы сыпались в воду вокруг них. Капер скользнул вдоль борта корабля и следом за девятым отрядом понесся в открытое море. Триарх оглянулся назад, на трирему. Пламя и дым извергались из каждого отверстия для весел. Палубу целиком накрыл огонь, и его языки взметнулись высоко в ночное небо, разгоняя туман. Корабль стремительно заваливался на правый борт. Катапульты соскользнули с платформы на горящую палубу, разбили фальшборт и рухнули в воду.
— Счет сорок при первой же возможности! — приказал Ильев. — Отходим от этого ублюдка. Вторая цель в четырех сотнях ярдов на север. Отличная работа, окении. Окетар улыбается нам.
Когда они обогнули нос, стало видно, что врагам не удалось открепить платформу от второго корабля. Он увидел, как цардиты рубят топорами и даже мечами, отчаянно пытаясь высвободиться. Атакованная трирема начала тонуть. Пар рванулся в небо. Платформа наконец отделилась и прорезала борт второго корабля, создав громадную дыру, открывшую гребную палубу и доски киля. Оказавшиеся в безвыходном положении матросы стали прыгать в пенящуюся воду.
— Два зараз! — объявил Ильев, и его люди торжествующе закричали.
Но цардиты позади них заметили, что тяжелые корабли Конкорда на веслах выходят из гавани. Громадные осадные галеры двинулись вперед. Их младшие сестры уже начали стрельбу. Ильев увидел, как в одну из бирем окетанов попали три камня подряд. Корпус и мачта оказались разбиты, один из камней прошел по гребной палубе.
Триарх мысленно предал тела погибших Окетару и повернулся к надвигающемуся по носу противнику. Им предстояло еще много дел.
ГЛАВА 71
Эрин Дел Аглиос смотрела с балкона вдаль — за Эсторр и его гавань, в туман, который скрывал от нее море. Всеведущий каждый год приносил туманы дуса. Однако в этом году их приход был полон зловещих предчувствий. Она перевела взгляд на флаги, вывешенные на обоих фортах гавани. Как ей хотелось бы опустить их, но Эрин понимала, что это невозможно. Остров Кестер не справился с задачей. Цардиты почти без помех плывут вдоль ее берегов.
Адвокат сомневалась, что они высадятся на берег раньше, чем их цель окажется в пределах видимости. Возможно, враги даже еще более самоуверенны и ударят по обороне гавани и вступят в бой с легионами в сердце Конкорда. На практике она узнает об этом, только когда заговорят орудия.
Эрин пожевала нижнюю губу. Она вывела на позиции все, что могла. Тирронское море к северу от Эсторра все еще принадлежало ей. По сообщениям, флот мятежной Атрески был рассеян или потоплен. Все имеющиеся у нее легионеры или уже стояли на границе Нератарна, или приближались к ней. Побережье Карадука и Эстории наводнили ее солдаты, которые будут перемещаться вместе с флотом Царда.
Но Адвокат по-прежнему оставалась слепа. Связь работала медленно, даже та, которую осуществляли птицы и корабли. Флаги сигнальных башен не предусматривали передачу новых сведений, только факты побед или поражений. А за морем лежала земля, более всего беспокоящая ее. Гестерн. Эрин не знала, удалось ли Катрин Мардов удержать цардитов у себя на границе и пришел ли Роберто ей на помощь. Боже Всеобъемлющий, она даже не была уверена в том, что он еще жив! И смог ли Джеред разыскать его и остались ли Восходящие по-прежнему под опекой казначея.
— Ах, Роберто! — прошептала Эрин. — Что ты будешь делать?
Именно в такие минуты, несмотря на всю уверенность в любимом сыне, Адвокат чувствовала, как трудно ей сохранять настоящую веру. Когда все, на кого она столь бездумно полагалась в мирные дни, превращались в слабых смертных, а мрачные сны и видения преследовали ее днем и ночью.
— Ожидание ослабляет волю сильнее всего, правда? Эрин отвернулась от перил балкона и посмотрела назад, через парадную галерею, украшенную картинами, гобеленами и статуями со всего Конкорда, чтобы увидеть, кто с ней заговорил. Она заставила себя улыбнуться.
— Канцлер Коройен! — сказала Эрин Дел Аглиос. — Ты пришла, чтобы позаботиться о моем смятенном разуме?
— А разве это не самая лучшая помощь, какую я могу оказать Конкорду? — спросила канцлер, грациозно двигаясь к Адвокату.
На ней была парадная тога с полосами зеленого цвета и богатой вышивкой, соответствующей ее должности, — узором из листьев. Сандалии канцлера шуршали по камню, глаза сверкали, подобно драгоценным камням ее тиары. Несмотря на ветер, врывавшийся на
