2. Впереди было много воды, а над водой луны; им казалось, что умерли страхи.
3. Птица-мечтатель тонула в озерных далях, погружаясь в сон.
4. И еще раз сказала Ия: «Это ли счастье!..» И бездомный туман стал редеть.
1. В полночь все стало ясно и отчетливо. Они слышали — что-то совершилось в касатиковых зарослях. Отводили глаза в сторону.
2. Блистал далекий Сатурн. Смотрели на небо. Ожидали новой звезды.
3. По отмели шел старичок в белой мантии и с ключом в руке. Луна озаряла его лысину. С ним был незнакомец.
4. Оба были в длинных ризах, повитые бледным блеском. Оживленно болтали. Кивали на восток.
5. Крикнула Ия им: «Лунная ночь!» А старичок захохотал, потрясая ключом своим…
6. «Это что, — кричал он в восторге, — а вот что будет утром!..
7. Все ваши звезды с Сириусом и Луной не стоят одной Утреннички…»
8. Так сказав, он оборвал свою ласковую речь и побежал вдаль, торопясь исполнить поручение.
1. С ними остался незнакомец. Святым голосом он закричал, что близится время.
2. Что это — их последняя ночка; что на заре он разбудит их, чтобы указать на Явленного.
3. Что вот — будет, будет — и объявится, и все полетят…
4. Это был мощный старец с орлиным взглядом, а Ия шептала: «Слушайте его. Он первый в этих тайнах. Много диковинок он знает. Еще он удивит нас».
5. Глубоко потрясенные, они следили взглядом, как удалялся странный старец, повитый бледным блеском.
1. Утром все посерело. Тонул красный месяц. И осталась Ия одна на берегу.
2. Обернулась белой чайкой Ия, наставница, и, крича, унеслась в сапфировую синь.
3. Тонул красный месяц.
1. Они пришли в свое камышовое жилище. Замечтались в сонной сказке. Это была последняя ночь.
2. Они видели сон… Кто-то белый, в мантии из снежного тумана, гулял вдоль озерных пространств, роняя в озерную глубину свои тающие улыбки, чуть-чуть грустные.
3. Над его головой сверкал зеленоватый нимб. Они узнали в Нем своего камышового отшельника.
4. И он говорил им невыразимым голосом: «Белые дети!
5. Белые дети, вознесемся в свободной радости с утренним ветерком!..»
6. И сквозь сон слышали они птичий свист: то на отмелях сидели птицы-мечтатели и наперерыв высвистывали случившееся.
1. Он им шептал: «Белые дети!..» И его голос грустно дрожал.
2. «Белые дети… Мы не умрем, но изменимся вскоре, во мгновение ока, лишь только взойдет солнце.
3. Уже заря…
4. Белые дети!..»
5. И они очнулись… И увидели, что сон их не сон, потому что Он стоял, раздвигая стебли камышей, и шептал им все то, что они видели во сне…
6. А уж вдали слышался голос странного старца, призывающего всех к белой радости…
7. Ударил серебряный колокол.
1. На озере, там, где косматый утес оброс соснами, жил старик.
2. Он пробудился на заре. Сонный взошел на вершину. Ударил в серебряный колокол.
3. Это был знак того, что с востока уже блеснула звезда Утренница.
4. Денница…
1. Ударил серебряный колокол.
Симфония*
(2-я, драматическая)
Вместо предисловия
Исключительность формы настоящего произведения обязывает меня сказать несколько пояснительных слов.
Произведение это имеет три смысла: музыкальный, сатирический и, кроме того, идейно- символический. Во-первых, это — симфония, задача которой состоит в выражении ряда настроений, связанных друг с другом основным настроением (настроенностью, ладом); отсюда вытекает необходимость разделения ее на части, частей на отрывки и отрывков на стихи (музыкальные фразы); неоднократное повторение некоторых музыкальных фраз подчеркивает это разделение.
Второй смысл — сатирический: здесь осмеиваются некоторые крайности мистицизма. Является вопрос, мотивировано ли сатирическое отношение к людям и событиям, существование которых для весьма многих сомнительно. Вместо ответа я могу посоветовать внимательнее приглядеться к окружающей действительности.
Наконец, за музыкальным и сатирическим смыслом для внимательного читателя, может быть, станет ясен и идейный смысл, который, являясь преобладающим, не уничтожает ни музыкального, ни сатирического смысла. Совмещение в одном отрывке или стихе всех трех сторон ведет к символизму…
Часть первая
1. Стояла душная страда. Мостовая ослепительно сверкала.
2. Трещали извозчики, подставляя жаркому солнцу истертые, синие спины.
3. Дворники поднимали прах столбом, не смущаясь гримасами прохожих, гогоча коричнево-пыльными лицами.
4. На тротуарах бежали истощенные жаром разночинцы и подозрительные мещане.
5. Все были бледны, и надо всеми нависал свод голубой, серо-синий, то серый, то черный, полный музыкальной скуки, вечной скуки, с солнцем-глазом посреди.
6. Оттуда лились потоки металлической раскаленности.
7. Всякий бежал неизвестно куда и зачем, боясь смотреть в глаза правде.
1. Поэт писал стихотворение о любви, но затруднялся в выборе рифм, но посадил чернильную кляксу,
