10. «Как же, знаю и это, — досадовал Мусатов, — и не за этим пришел…»
11. «В таком случае мне больше нечему учить вас, ученейший», — визжал Петенька, корча злорадную гримасу, всплеснув руками в притворном изумлении…
12. «Пожалуй, сообщу вам тайну тайн, чтобы вы успокоились:
13. Висячая лампа коптила, как во всяком казенном заведении. Смрадная копоть заставляла чихать Мусатова.
14. Мусатов окончательно огорчился ломакиной ложью и, ударив по столу кулаком, неожиданно для себя громыхнул: «Не проведете, голубчики!»
15. Пьяный и наглый, он напоминал теперь своего брата, Павла.
1. «Ты не смеешь не верить, — зашелестел Петр, как осенний ветер, наклоняя грозовое лицо свое к лицу Мусатова, обрызгивая его слюной, как дождем, — потому что
2. Залпом выпил Мусатов несколько стаканов воды, схватил себя за голову и горел, как в лихорадке; в ушах его раздавались слова заговорившего толстячка: «Положим — стоит африканская жара… Я раздеваюсь донага и валяюсь на муравьиной куче… Множество маленьких насекомых впиваются в мое тело!..»
3. Толстяк ползал по полу и хохотал, хохотал до упаду.
1. «Неужели мне открылся мир четвертого измерения?» — думал Мусатов, ужасаясь устройством этого мира, а сущность вещей в образе Петрушки подсказывала: «Да, да, да, да, да! Миллион раз да! Это — так называемый мир четвертого измерения!.. Дело в том, что его не существует вовсе… Люди исколесили три измерения; вдоль и поперек. Они все узнали, но не угомонились, узнавши. Подобно горьким пьяницам, им нужно все больше и больше водки, хотя водка-то вышла и бутылка пуста… Ну, вот они и придумали у себя за стеной какое-то четвертое измерение… Ну, вот они и колотят в стену, желая пробить брешь в это четвертое измерение… Пусть поберегутся! — орал он так, что стены дрогнули, и при этом блеснули белые зубы его и белки глаз. — Пусть поберегутся, потому что
2. «Но за стеной есть что-нибудь?» — шептал Мусатов, помертвев.
3. «Такая же комната, с такими же обоями, как во всяком казенном заведении, с таким же чудаком, который, бия кулаком в стену, воображает, что за стеной есть что-то иное… Пусть побережется, потому что Мучитель, как огромный, мохнатый паук, расставляет сети безумцу, чтобы насладиться воспламененной кровью его!..»
4. Так сказав, Петр нахмурил свои нависшие брови, и зеленые молнии с ужасающей яростью заблистали в диких очах. Но он быстро погасил эти огоньки, закатил глаза и казался потухшим вулканом.
5. Мертвенно-бледный, сидел в глубоком безмолвии.
1. «Ну, а смерть?» — вопрошал Мусатов.
2. «Смерть — это перевод жильца из комнаты № 10000 в комнату № 10001, если на то имеются надлежащие бумаги», — сказал грозовой Петр, очнувшись, восстав из мертвых.
3. Висячая лампа медленно потухала, когда лакей во фраке принес господам по стакану чаю с баранками.
1. «Может быть соединение между Западом и Востоком?»
2. И ему в ответ Петр-Гроза: «Какое тут соединение: ведь Запад смердит разложением, а Восток не смердит только потому, что уже давным-давно разложился!»
3. «Но кому же улыбается будущее?»
4. Тут произошло маленькое затруднение: сущность вещей схватилась руками за свои сползающие кальсоны и присела от изумления; потом, стуча рукой по высокому лбу, качала укоризненно головой: «Эхма!.. Что ж ты, батенька?.. Проник в наши тайны, а не знаешь азбучной истины!..»
5. Потом она вылила графин холодной воды на голову Мусатову, приговаривая: «А негр?.. А негр?»
6. «Так негр», — сказал пророк совершенно упавшим голосом, оправляя волосы, мокрые от воды.
7. «Негр, негр! Конечно, негр!.. Черномазый, красногубый негр — вот грядущий владыка мира!»
8. Тут Мусатов уронил голову на стол и замер в порыве пьяного отчаяния.
1. Забавный толстяк читал новую лекцию невидимым.
2. «Я разрезаю живот… Вытаскиваю и прочищаю кишки… Отрезав нужный мне кусок кишки, я сшиваю отрезанные концы,
3. и дело в шляпе», — восторженно закончил он свою лекцию, а уже его попирал босоногий Петр, шепча лихорадочно: «
4. Но толстяк жалобно умолял: «Голубчик Pierre, разрешите мне выкрикнуть еще только один ужасик!»
5. На что Петр сказал в каком-то буревом затишье, не предвещающем ничего хорошего: «Молчи, и не обнаруживай старые язвы!»
6. Но этого уже не слышал Мусатов, сбегая с лестницы.
7. Он шептал: «Что это, Господи? Что же это такое?»
8. Он чуть не сшиб с ног черномазого негра, который гордо шел вдоль освещенной улицы в изящном цилиндре и с иголочки одетый.
9. Любопытный негр посмотрел по сторонам и нагло думал: «Где же Москве до Чикаго!»
10. Под влиянием этой гнусной мысли губастая рожа улыбалась.
11. И над этим Содомом слетались грозные коршуны на смрадную падаль, радуясь желанному омертвению.
1. А босоногие чудаки после ухода Мусатова мирно сидели за столом. Каждый помешивал ложечкой в стакане с чаем.
2. Над их головами образовалась странная особенность: это была пара настоящих рожек, выросших Бог весть почему и откуда…
3. Толстый говорил худому: «А ты искусник, а ты обманщик, а ты лгун, Петенька?»
4. При этом он хихикал.
5. Но его веселья не разделял Петр, ворча: «Пожалуй, он догадается, в чем сила…
1. Мне кажется, что вы увидели бы, господа, двух, которые сидели на могилах.
2. Оба были высоки, худы и сутулы; борода одного развевалась по ветру, а из-под черных, точно углем обведенных ресниц грустно смотрели серые глаза.
3. Другой был в зимнем картузе и золотых очках.
4. Один сказал другому: «Мне, Барс Иванович, все-таки жаль Мусатова, несмотря на его гордыню и самонадеянность!»
5. А другой закричал: «Ээ! Да нельзя же, Вла-ди-мир Сер-ге-е-вич, спускать им всякую нелепость!
6. Ведь мусатовские выводы — это выводы сапожника!»
7. Быть может, это мне показалось, господа, и среди могил стояла только тоскующая красавица в бесслезных рыданьях, с вечными четками и в черном клобуке…
1. Ночью все спали. Бедные и богатые. Глупые и умные.
