– Угу, – важно кивнул Стуколин, нахватавшийся ненужных сведений во время работы на издательство. – Довели машинку…
– Попробую, – сказал Громов, глядя Вересову в глаза.
– Но без фокусов, – предупредил «шкраб». – Взлетаете и сразу на разворот. Пойдёмте, я покажу.
Прежде чем допустить Громова к взлёту «по-самолётному» Вересов дважды продемонстрировал пилотам, как это делается. Потом предложил Константину выбрать машину: три «Як-38М» в ряд стояли на «рулёжке». Громов походил вокруг, похлопал каждый самолёт по фюзеляжу, по воздухозаборнику подъёмно-маршевого двигателя. Остановился он на крайней справа машине с бортовым номером 88. И через пять минут уже сидел в кабине.
Закрыв фонарь, Громов запустил подъёмно-маршевый двигатель, вышел на связь с КДП[8] и запросил у руководителя полётов разрешение на взлёт. Такое разрешение было им получено и, чётко следуя инструкции Вересова, он начал разбег по полосе. Неизвестно, удалось бы подполковнику взлететь с палубы тяжёлого крейсера типа «Минск»,[9] но полосы ему вполне хватило, чтобы набрать скорость отрыва. Построив «коробочку»,[10] Громов вернулся назад. Посадка тоже прошла без сучка и задоринки, и друзья встретили Константина аплодисментами.
– Теперь какие впечатления? – снова поинтересовался Вересов.
– Машина послушная, – признал Громов. – Кое-чего я пока не понимаю. Например, зачем поменяли авиагоризонт? Переучиваться придётся…
Так, без каких-либо происшествий, закончился первый учебный день.
Пилоты пообедали в офицерской столовой и на микроавтобусе «ГАЗ-3221», приписанном к части, отправились в дачный посёлок, раскинувшийся на берегу речки Кузьминка, в шести километрах севернее Пушкина. Здесь находился частный дом, принадлежавший, видимо, кому-то из активистов «Белого орла». Сложенный из красного кирпича двухэтажный особняк был обнесён высоким забором; внутри и снаружи он походил на типовую дачу «нового русского», но для пилотов стал ещё одним центром обучения. Вересов и здесь не давал им покоя, привезя огромный комплект документации по «Яку- 38».
Сидя на свежем воздухе, в беседке рядом с домом, пилоты перелистывали увесистые тома инструкций и руководств, разглядывали схемы и выучивали наизусть бесконечные последовательности действий по управлению «Яком» в различных ситуациях на разных режимах полёта. Вересов покуривал тут же, готовый ответить на любой вопрос своих новых подопечных.
Волей-неволей друзьям-пилотам вспоминались курсантские времена, когда вот так же – хотя и не в беседке, а в учебном классе – они, желторотые, корпели над документацией по «L-39»,[11] готовясь к своему первому самостоятельному полёту. Впрочем, правильный лётчик учится всю жизнь, и для него этот процесс столь же естественен, как дыхание.
Трое друзей изучали конструкцию лёгкого штурмовика «Як-38М», его силовую установку и приборную компоновку кабины, особенности эксплуатации целевого оборудования и схему размещения вооружения. Некоторые из приборов были знакомы по другим машинам, другие приходилось осваивать с нуля.
– Какое у нас будет вооружение? – кровожадно поинтересовался Стуколин у Вересова, захлопывая очередной том руководства.
– Две ракеты Р-60, – откликнулся «шкраб». – У каждого. Инфракрасное наведение. Неконтактный взрыватель. Радиус действия на высоте – до 10 километров.
– Издеваетесь? – не поверил Стуколин.
– Это типовое вооружение «тридцать восьмого». Он вообще-то не предназначен для воздушного боя – это, напоминаю, штурмовик.
– А пушка? Хотя бы пушка у него есть?
– Две ГШ-23 в подвесных контейнерах УПК-23-250.
– Ну хоть что-то… – пробормотал Алексей. – Но вообще это не настоящее оружие. Я, кстати, слышал, что на ваш пепелац можно и более серьёзное вооружение повесить. Это так?
– Тогда он не сможет взлететь, – лаконично ответил Вересов.
– Ты неправильно сформулировал вопрос, Алексей, – вмешался Громов. – Чтобы понять, в сколь скверную ситуацию мы попали, нужно спрашивать не о том, какое вооружение стоит на «тридцать восьмом», а кто будет противником. У вас, товарищ подполковник, есть какие-то соображения на этот счёт?
Вересов кивнул.
– По последним данным разведки, – сказал он с непонятной усмешкой, – противник планирует использовать «Игл», серийная модель «Си».[12]
Стуколин присвистнул, и на минуту под крышей беседки воцарилось молчание.
– Он нас всех собьёт на хрен, – сообщил Стуколин результат своих размышлений. – Это же истребитель завоевания превосходства в воздухе!
– Я другого не понимаю, – сказал Лукашевич. – Почему наши противники выбрали американский серийный самолёт? По идее, они должны были бы выбрать «МиГ-29» или «Су-27» – такую машину, которая ассоциируется с Россией…
– А почему они должны были выбрать русскую машину? – тут же поинтересовался Вересов.
Друзья переглянулись.
– Вот ведь свиньи! – выругался Стуколин и почесал кулак. – Опять нас морочат! Опять разводят, как лохов! Сколько можно?!
Громов покачал головой и повернулся к Вересову:
– Нам сказали, Михаил Андреевич, что охраняемый борт попытаются сбить русские пилоты. Вы знаете об этом?
– А-а, это… – Вересов отмахнулся. – Я знаю, – сказал он, и его подопечные с заметным облегчением перевели дух. – Но дела это не меняет. И даже наоборот – упрощает вам задачу. Американец выпустил бы ракеты на средней дистанции и ушел бы к базе – это у них стандартная тактика. Наши, как вы знаете, предпочитают ближний бой. Значит, вы и будете иметь «Игл» в ближнем бою.
– Какая у «Игла» стандартная комплектация вооружений? – спросил Громов.
– Зависит от поставленной задачи, – ответил Вересов. – В данном случае «Игл» должен будет сбить один небольшой гражданский борт. Соответственно, он возьмёт стандартный комплект для воздушного боя: четыре или шесть ракет средней дальности «воздух-воздух» AIM-120 «AMRAAM» на пилонах под крыльями и шестиствольная 20-миллиметровая пушка М-61А1 «Vulcan» с боекомплектом на 940 снарядов в правом крыльевом наплыве.
– Плюс высокая скорость и манёвренность, – подытожил Стуколин. – Полный абзац!
– Какие у нас шансы остановить его? – задал новый вопрос Громов. – Расклад, очевидно, не в нашу пользу.
– Шансы невелики, – согласился «шкраб». – Но вас будет трое…
– Трое недоучек, – вставил Лукашевич.
Вересов посмотрел на него. А потом сказал очень проникновенно:
– Вот для того, чтобы наш противник встретил не «салаг», а серьёзных пилотов, мы здесь и собрались…
Занятия продолжались, и уже через пять дней все трое пилотов уверенно поднимали свои машины с полосы по схеме короткого разбега и совершали полёт по полному профилю. После сдачи соответствующих зачётов начался новый этап – освоение вертикального взлёта и посадки. Процесс пошёл медленнее, поскольку пилотам, привыкшим к нормальной схеме, тяжело было переключиться и почувствовать себя вертолётчиками. Но они очень старались, и на десятый день даже Стуколин, имевший значок пилота второго класса, смог без инструктора осуществить вертикальный взлёт с последующей посадкой.
Вересов был очень доволен успехами героической троицы и в тот день разрешил им немного расслабиться, выпить водки и не думать о предстоящем рейде. Однако не думать не получалось. Друзья сидели в проклятущей беседке и говорили в основном на одну и ту же тему: как им обмануть пилота «F-15» с его «Амраамами» и «Вулканом». Получалось, что обмануть не удастся, а вот напугать – вполне. Вместо одного беззащитного гражданского борта пилот «Игла» увидит на радаре группу самолётов, идущих в
