армии от ударов с запада. Сюда же к утру 27 мая вышла и 266-я стрелковая дивизия полковника А. И. Таванцева, которая полностью сохранила свою боеспособность. В ночь на 28 мая части ее, составлявшие ядро ударной группы, прорвали кольцо окружения врага и к утру 28 мая вышли в район Волвенково, Волобуевка. С ними вместе пробились сюда и остальные части и подразделения, находившиеся западнее Лозовеньки. В ночь на 29 мая эта группа ударом с тыла прорвала при содействии войск 38-й армии линию фронта противника по правому берегу Северского Донца и успешно вышла в расположение основных сил у Чепеля.
В своих воспоминаниях об этом эпизоде Маршал Советского Союза К. С. Москаленко пишет следующее: «Гитлеровское командование приложило большие усилия к тому, чтобы ликвидировать прорыв и не выпустить окруженных из смертельного кольца. Но не добилось успеха.
38-я армия нанесла удар снаружи в условиях, когда окруженные делали то же самое изнутри. Благодаря этому нам удалось вывести из окружения около 22 тысяч красноармейцев, командиров и политработников.
Помню, первыми подошли шесть танков Т-34. Из одного вышел член Военного совета Юго-Западного фронта дивизионный комиссар К. А. Гуров. За танками волнами шли тысячи советских воинов во главе с генерал-майором А. Г. Батюней. На их лицах сквозь тяжкую боль и усталость светилась непомерная радость возвращения к своим».
Оставшиеся в кольце советские воины продолжали героически сражаться вплоть до 30 мая. Многие из них в последующем отдельными отрядами и группами пробивались через позиции врага и переправлялись на левый берег Северского Донца. Немало верных сынов нашей Родины погибло в этих боях смертью храбрых. Среди них были заместитель командующего войсками Юго-Западного фронта генерал-лейтенант Федор Яковлевич Костенко, командующий 6-й армией генерал-лейтенант Авксентий Михайлович Городнянский, командующий 57-й армией генерал-лейтенант Кузьма Петрович Подлас и командующий армейской группой генерал-майор Леонид Васильевич Бобкин.
Одновременно с ликвидацией барвенковского выступа гитлеровское командование вводом в сражение новых подкреплений усилило удары северо-восточное Харькова на волчанском направлении и окончательно остановило здесь наступление войск 28-й и правого крыла 38-й армий.
Таким образом, успешно начатая войсками Юго-Западного направления Харьковская операция к концу мая закончилась нашей крупной неудачей. Ее я с большой горечью и душевной болью переживал во время войны, волновала она меня и в послевоенные годы. Мне хочется вскрыть сейчас наиболее важные причины, приведшие нас к проигрышу операции.
Пожалуй, самой существенной, вернее, решающей причиной нашей неудачи было то обстоятельство, что, предпринимая наступление на Харьков, мы еще не располагали достаточными силами и средствами для его успешного проведения. Как Ставка Верховного Главнокомандования, так и командование Юго-Западного направления при разработке замысла операции, а также при определении необходимых сил и средств для ее осуществления исходили из ошибочного мнения, что с наступлением весны и лета гитлеровское командование начнет свое главное наступление на Москву, а на юге ограничится нанесением вспомогательного удара, который нетрудно будет преодолеть силами, которые мы здесь имеем.
Однако, как показали последующие события, гитлеровцы к началу весенне-летней кампании сосредоточили свою главную группировку против южного крыла советских войск для развертывания здесь крупной стратегической операции с целью вторжения на Кавказ и выхода на нижнее течение Волги в районе Сталинграда.
Объективно вскрывает существо просчетов советского командования в этом вопросе Маршал Советского Союза А. М. Василевский. Он пишет: «Летом и осенью 1941 года наиболее сильная группировка противника действовала на московском стратегическом направлении, где развернулись ожесточенные сражения. Впечатления от этих трагических для нас событий были еще свежи в нашей памяти. Хотя в зимнюю кампанию 1941/42 года советские войска и отбросили врага от Москвы, но он продолжал угрожать нашей столице. До конца апреля 1942 года наиболее крупная вражеская группировка по-прежнему находилась на центральном участке советско-германского фронта. Учитывая это, Ставка и Генштаб пришли к ошибочным выводам, считая, что основные военные события с началом летнего периода вновь развернутся вокруг Москвы, что именно здесь, на центральном направлении, противник опять попытается нанести нам решительный удар.
…По завершении зимней кампании 1941/42 года, когда наши Вооруженные Силы по своему численному составу и особенно технической оснащенности все еще значительно уступали противнику, а готовых резервов и материальных ресурсов у нас в то время не было, в Генеральном штабе сложилось твердое мнение, что основной ближайшей задачей войск наших фронтов на весну и начало лета 1942 года должна быть временная стратегическая оборона.
…Верховный Главнокомандующий согласился с выводами и предложениями начальника Генштаба, но приказал одновременно с переходом к стратегической обороне предусмотреть проведение на ряде направлений частных наступательных операций — на одних с целью улучшения оперативного положения, на других — для упреждения противника в развертывании наступательных операций. В результате этих указаний было намечено провести частные наступательные операции под Ленинградом, в районе Демянска, на смоленском, курско-льговском направлениях, в районе Харькова и в Крыму.
…События, развернувшиеся летом 1942 года, воочию показали, что только переход к временной стратегической обороне по всему советско-германскому фронту, отказ от проведения наступательных операций, таких, например, как Харьковская, избавили бы страну и ее Вооруженные Силы от серьезных поражений, позволили бы нам значительно раньше перейти к активным наступательным действиям и вновь захватить инициативу в свои руки.
Допущенные Ставкой и Генеральным штабом просчеты при планировании боевых действий на лето 1942 года были учтены в дальнейшем, особенно летом 1943 года, когда принималось решение о характере боевых действий на Курской дуге».[44]
Таким образом, сосредоточение главных сил Красной Армии для прочной обороны Москвы от ожидавшегося удара немцев на центральном направлении лишило Ставку возможности, с одной стороны, выделения Юго-Западному направлению достаточных сил для обеспечения успешного наступления на Харьков и, с другой, — создания там крупных оперативных резервов, предназначенных для отражения вражеского удара в случае перехода противника в наступление. Поэтому общее соотношение сил на Юго- Западном направлении к переходу советских войск в наступление в Харьковской операции складывалось не в нашу пользу.
На всем огромном южном стратегическом крыле Красной Армии, за линией фронта общим протяжением свыше 800 километров, Ставка в начале летней кампании 1942 года не имела в своем резерве ни одной общевойсковой или танковой армии. Ее резервы здесь были представлены лишь четырьмя стрелковыми дивизиями, которые находились в стадии доформирования или доукомплектования личным составом и вооружением. Из-за ограниченности сил командование Юго-Западного направления не имело никакой возможности для создания резервов соответствующего масштаба.
А они на юге, как показали боевые действия, развернувшиеся здесь в мае июне 1942 года, были крайне нужны, чтобы противостоять удару гитлеровских войск. В подтверждение этих соображений хочу привести мнение Маршала Советского Союза Г. К. Жукова о главной причине наших неудач на юге:
«Анализируя причины неудачи Харьковской операции, нетрудно понять, что основная причина поражения войск Юго-Западного направления кроется в недооценке серьезной опасности, которую таило в себе юго-западное стратегическое направление, где не были сосредоточены необходимые резервы Ставки».[45]
Нельзя также обойти молчанием и то, что в силу сложившейся обстановки подготовленная по указанию Ставки для содействия войскам Юго-Западного фронта крупная наступательная операция Брянского фронта на курско-льговском направлении, в которой должны были участвовать силы 48-й и 40-й армий (всего десять стрелковых дивизий, одиннадцать отдельных стрелковых бригад, один танковый корпус, четыре отдельные танковые бригады), была отменена. Гитлеровскому командованию не нужно было оттягивать из района Харькова часть своих сил для отражения наступления Брянского фронта, и оно, наоборот, получило известную свободу маневрирования своими резервами для оказания содействия 6-й немецкой армии в отражении нашего наступления на Харьков. Это обстоятельство еще больше осложнило
