— Я здесь для удовольствия хозяйки, а не ради вас, — ответил гость и, ступив в комнату, закрыл за собой дверь.
Джосан снял дорожный плащ, повесил его на один из крюков на стене, развязал сандалии. Затем скинул тунику и штаны и грациозно скользнул в бассейн.
Вряд ли от него так уж плохо пахло, тем не менее монах воспользовался пемзой и скреб себя до тех пор, пока кожа не стала розовой. Наконец Джосан вышел из бассейна. Направляясь к ванне, он заметил на столе кувшин с охлажденным вином и блюдо со свежими фруктами. Гость налил себе бокал вина и опустился в горячую воду. Сделал глоток вина и умиротворенно посмотрел на город.
Судя по комнате, у леди Исобель весьма утонченный вкус. Интересно, отражает ли интерьер истинную сущность дамы? Джосан подозревал, что седдонийка пользовалась репутацией распутницы как прикрытием своей тайной миссии.
Он услышал, как открылась дверь, но оборачиваться не стал. Зашуршал шелк, и появилась леди Исобель.
Она задержалась у стола, наливая вино и давая гостю время насладиться своим стройным телом. Небольшая, но упругая грудь и темно-розовые соски идеально дополняли экзотическую золотистость кожи. Икарийские женщины славились округлыми формами, но тело Флёрделис выглядело крепким и мускулистым. Забираясь в ванну, девушка открыто посмотрела на Джосана, не стесняясь рассматривая его фигуру, будто гость находился здесь только для развлечения.
Он понимал, что девушка красива, и ее дерзкая самоуверенность наверняка многим казалась неотразимой. Однако монах восхищался Исобель так, как восхищаются искусной мозаикой. На девушку было приятно посмотреть, но желания он не испытывал. Нельзя позволять женским чарам увести его с правильного пути.
Интересно, может, отсутствие интереса объяснялось многолетним соблюдением строгих обетов? А может, все дело в том, что тело, которым восторгалась Исобель, ему не принадлежало ?
Он поднял стакан в приветствии.
— Леди Исобель.
— Принц Люций, — ответила она. Почувствовав отсутствие интереса к флирту, она мгновенно изменила тактику. — Не знаю, что с вами произошло, — начала Исобель, — но ваши друзья считают, что вы сильно изменились за время ссылки.
— Все люди меняются.
— Но мало кто возвращается с того света, принося с собой благословление Богов.
— Я не умирал.
— Конечно, — согласилась Исобель, протягивая руку к столику с фруктами. Взяла персик и надкусила. — Раскройте секрет, как вы заставили молнию ударить в императорский дворец?
— При каждой грозе молния обязательно туда попадает, — ответил монах.
— Тогда как вы узнали, что той ночью начнется гроза. А еще я помню, что вы предупредили крестьян на острове Тксомина о сильном шторме.
Джосан пожал плечами. Он не был готов обсуждать свои таланты.
— Хорошее качество для мореплавателя, — добавила собеседница.
— Маловероятно, что я в ближайшее время окажусь на корабле, поэтому мой дар не имеет значения. Считаю, что в нашем деле у Седдона поставлено на карту больше, чем глупый интерес к предсказанию погоды.
— Да, погода не так важна, как крепкий корабль и надежный капитан, — заметила Исобель. — Но ее нельзя недооценивать. Недальновидность стоила капитану Толле-ну команды и судна.
К логике девушки трудно было придраться, однако оба знали, что встретились здесь не для того, чтобы обсуждать погодные условия или рискованность путешествий. Джосан решил помолчать в ожидании реплики Флёрделис.
— Скажите мне, какое отношение ко всему имеют Ученые Братья? Это они решили спрятать вас на отдаленном острове? Что вам рассказал брат Никос? Как он собирается вам помогать?
Чем меньше Исобель знает о причастности Братьев, тем лучше.
— А с каких пор Федерация заинтересована в том, кто сидит на троне? И не говорите, что лично заинтересованы в восстановлении права древней крови. На такую уловку может попасться дама Аканта, но не я. Лучшая защита — нападение.
— Федерация ищет партнеров, которые оградили бы Седдон от угрозы внезапной экспансии Видруна, — объяснила девушка. — За десять лет существования мирного договора между императрицей Нериссой и Видруном империя стала сильнее. Правительнице стоило бы заручиться поддержкой собственных союзников, однако она отказывается замечать преимущества близкого партнерства между нашими государствами.
— Значит, вы хотели бы заменить ее на кого-то, кто испытывал бы личную благодарность Федерации. На императора, который разделял бы ваши взгляды.
— Конечно.
Джосан покачал головой.
— Если бы за мной стояла армия в десять тысяч, то, возможно, я бы вам поверил. Но логики в вашем заявлении нет, поскольку успех слишком далек. Скажите, неужели вы считаете, что у восставших есть реальный шанс сбросить Нериссу с трона?
— Как, вы сомневаетесь в верности и преданности своих последователей?
Он не сомневался в их верности, скорее, в умственных способностях. Но подобные заявления не стоило делать в присутствии леди Исобель, особенно притворяясь принцем Люцием.
— Даже с вашей помощью заговорщикам удалось совершить лишь несколько мелких преступлений, сопровождаемых бессмысленными смертями. Для нас обоих здесь нет никакой выгоды, — подытожил монах. — Я пришел сюда править, а не прятаться в тени, пока убийцы и поджигатели от моего имени рвут город на части.
— Нужно набраться терпения, — посоветовала Исобель. — Если вы поведете людей, то они ради вас совершат великие поступки и возведут вас на престол.
— Предположим, я захвачу трон, но его нужно удержать, — проговорил Джосан. — Союзники Нериссы слишком многочисленны, чтобы их проигнорировать. Вряд ли они станут сидеть тихо, если их лишат власти.
Вспышка нетерпения пробежала по лицу Флёрделис, но через секунду она совладала с раздражением.
— Имейте веру, принц Люций. Доверяйте тем, кто желает вам добра.
— Конечно, — ответил Джосан. Он узнал все, за чем пришел, и не видел смысла вести дальнейшую беседу.
У Исобель нет планов усадить его на трон. Как раз наоборот, чем больше она заявляла о своей вере в окончательную победу принца, тем меньше монах верил, что она говорит правду. Седдонийка не надеялась, что Люций сможет одолеть Нериссу.
Она была честна только в отношении одной вещи. Видрун — вот ключ к разгадке. И дело совсем не в том, что в один прекрасный день Седдон и Икария якобы объединят силы против Видруна. Только глупец стал бы рассчитывать, что империя, только что оправившаяся от гражданских беспорядков, захочет ввязаться в другую войну. Но Видрун неуклонно вытеснял Федерацию с восточных торговых путей. Если восток для них закроется, то останутся маршруты только на запад. Там доминировала Икария, но если империю разделит на части гражданская война, то у Федерации будут развязаны руки, чтобы расширить сферу торговли и наладить новые торговые пути.
Леди Исобель и Федерацию, которую она представляла, совершенно не интересует, одержит принц Люций победу или погибнет как несчастный мученик. Им даже самозванец подойдет. Подставное лицо, которое возглавит восстание — главное, чтобы внимание императрицы Нериссы концентрировалось на проблемах внутри страны.
Если правительница отреагирует на мятеж еще жестче, чем шесть лет назад, то тем, кто раньше придерживался нейтралитета, придется сделать выбор. В результате империю поглотит насилие.
Флёрделис это понимала, а также прекрасно знала, что восстание обречено на провал. Она спокойно улыбнулась, наполнила бокал и протянула гостю горсть красного винограда. Какая выдержка — улыбаться
