пожимаю, почти потрясенно наблюдая за тем, как аватар подносит к губам искрящуюся алыми отблесками ладонь, как касается поцелуем чешуи, неотрывно глядя мне в глаза. И нет в этом взгляде ни жалости, ни отвращения, которые чудились мне поначалу…
– И это – тоже ты. Значит, это прекрасно.
Очередной поцелуй, уже в губы. Какой-то по-своему отчаянный и одновременно искренний, доверительный. Мое «несовершенство» – временное, и оно не портит меня, не заставляет выглядеть уродом в глазах того, чье мнение в этом вопросе для меня единственно важно. Я могла бы сказать – жизненно необходимо.
Короткая, резкая боль, во рту появился привкус крови – я поцарапалась о его острые зубы, совершенно позабыв о том, что сейчас мы с Данте находимся в разных ипостасях. Я невольно отстранилась, прижимая пальцы к кровоточащей нижней губе, и сразу же ощутила, как тепло обнимающих меня крыльев пропадает.
Аватар едва заметно пошатнулся, но спустя секунду выпрямился. Уже в облике человека.
– Так ведь тебе привычнее…
Даже не вопрос, а утверждение. Я киваю, и на губах айранита расцветает немного бесовская улыбка…
Я пропустила тот момент, когда мы с ним оба оказались поверх брошенного лоскутного одеяла на лежащем на полу тюфяке. Данте целовал меня, шепча что-то неразборчивое, смешивая воедино слова из общепринятого языка и фразы из речи айранитов, его волосы щекотали мне лицо и шею, тяжелыми прядями скользили по плечам.
Моя старая рубашка с кое-как зашитыми прорехами на спине треснула на груди и разошлась пополам – впрочем, мы уже не нуждались в одежде, потому что любая преграда между нами сейчас воспринималась как досадная помеха, которую необходимо устранить как можно быстрее.
Последний рубеж, как водится, было преодолеть сложнее всего.
Я смотрела в его глаза, как в звездное небо, когда он нависал надо мной, собираясь устранить последнюю разделяющую нас преграду, которая не давала нам стать единым целым, слиться воедино так, как обоим хотелось. Так, как нам было необходимо для того, чтобы просто жить дальше. Чтобы иметь силы противостоять всему тому, что будет ожидать нас завтра… и через день… и в далеком будущем.
– Будет немного больно… Ты готова?
Я кивнула и прикрыла глаза.
Он мне солгал. Единственный раз за все это время.
Боли почти не было…
К утру метель улеглась, но небо по-прежнему оставалось серым и низким. Весь двор и поляна за ним оказались усыпанными пушистым снегом аж по щиколотку, потому я, сдуру выбравшаяся из дома не в валенках, а в войлочных тапках, надетых на шерстяные носки, успела проклясть собственную беспечность не один раз. Хорошо, что баня, которую Ветер растапливал накануне для Данте, еще сохраняла тепло и, что немаловажно – теплую воду в зачарованном котле, иначе отстирать подсохшие кровавые пятна с простыни удалось бы не сразу. С одной стороны – да кому какое дело? Ветер вряд ли поймет, а Ладиславу с Ританом, похоже, и так объяснять ничего не надо, но с другой стороны… Выставлять напоказ результаты проведенной совместно с аватаром ночи на всеобщее обозрение мне не хотелось. Прошло уже то время, когда в деревнях на следующее после свадьбы утро брачную простыню вывешивали на длинном шесте, дабы подтвердить заключение брака и непорочность невесты, и хвала Всевышнему.
Я кое-как отстирала простыню и с грехом пополам высушила ее бытовым заклинанием, когда снаружи послышалось хлопанье тяжелых крыльев, а следом за ним – громкий треск и возмущенный драконий рев. Бросив на лавку простыню, я выскочила из бани, и глазам моим предстала довольно занимательная картина – небольшой золотисто-рыжий дракон лежал на спине, неловко вывернув крылья, и пытался перевернуться на живот, но для этого ему не хватало грации и ловкости. Похоже, молодой совсем: более взрослые драконы, несмотря на большие размеры и кажущуюся медлительность, на деле ловки, как кошки, и настолько же увертливы.
Золотистый дракон обиженно заворчал и окутался светло-желтым туманом, из которого спустя минуту слепилась веснушчатая девушка. На вид ей было лет семнадцать от роду, одета в свободный балахон немыслимых расцветок. Девица деловито отряхнулась, пригладила стоящие дыбом темные, отливающие изумрудной зеленью волосы, и широко улыбнулась, по-товарищески помахав мне рукой.
– Утро доброе, ваше величество! А я Ританова сродственница, он говорил, тут надо двоих до крылатого королевства доставить? Ну двоих я как раз донесу… особенно если кто-нибудь из них мне у Гномьего Кряжа дорогу покажет.
Я только вздохнула, чувствуя насущную потребность прибить Ритана на месте сразу же, как только Страж Горы покажется мне на глаза. Нет, он, конечно, молодец – ухитрился каким-то образом связаться с одной из своих родственниц, но почему достучаться он сумел только до этой юной, не по годам болтливой драконицы? Повезло так повезло, ничего не скажешь.
– Еваника, – Ритан, словно подслушав мои мысли, вышел на порог дома, приветственно помахав околачивающейся около забора девице, – ты не обращай внимания на трескотню Виоры, это у нее такой, как она любит выражаться, образ жизни. На деле она довольно ответственная и серьезная, просто не любит выглядеть таковой в глазах «младших народов».
– И вот так всегда. – Драконица вздохнула и улыбнулась. – Вечно он меня выставляет на посмешище. Ваше величество, снимите защиту хотя бы с забора, а то я зайти не могу.
– Так ты просто через калитку зайди, а не пробуй сверху перебраться, как курица через насест, – усмехнулся Ритан, легко сбегая с крыльца и распахивая перед девушкой еле слышно скрипнувшую дверцу.
Да, похоже, что после случая с Хэлириан и аватарами наставник несколько расширил границы действия охранного заклинания, настолько, что…
На миг я ощутила его. Не простой обережный круг – частую магическую сеть, куполом накрывающую дом и проходящую вровень с границей забора. Я подняла глаза к небу и увидела ее – немного хаотичное, кое-где нарочито неравномерное переплетение едва заметных светящихся снежной белизной нитей, на которое золотом и зеленью ложилась вышивка обережного заклинания. Я перевела взгляд на дом и поняла, почему Ладислав назвал его прочнейшей крепостью. Обережные заклинания покрывали невидимым поначалу узором каждое бревно в стене, каждую доску, затейливыми письменами ложились на окна и двери, ровным мерцанием украшали каждый замок и задвижку.
Я смотрела на свой Дом, словно впервые его увидела, зная каждое вплетенное в постройку заклинание, как свое собственное, кропотливо нанесенное на отдельно взятую деталь так, что, когда они были собраны в единое целое, а дом был достроен, множество оберегов соединились, став нерушимым монолитом. Простая, неказистая на первый взгляд избушка, построенная в росском лесу, оказалась уникальным по сути произведением магического искусства.
– Ева?
Я моргнула, и видение пропало, оставив после себя спокойную уверенность и знание, что крепость. Дом, который я так долго искала и все никак не могла найти, вот он, стоит передо мной.
– Все хорошо? – Ритан обеспокоенно коснулся моего плеча, заглядывая мне в лицо.
Я неопределенно пожала плечами, едва заметно улыбаясь и как-то по-новому разглядывая избушку.
– Не поверишь, но да. Пойдем будить Ветра и Ладислава, их еще в дорогу собирать.
– Мальчик уже проснулся, а твой некромант еще на рассвете собрал пожитки и уехал, – как бы мимоходом сообщил мне дракон.
– Чтобы Ладислав на рассвете встал? Прям не верится, – протянула я, заходя следом за Ританом в горницу и приглашая Виору зайти в дом. – Видать, очень уж мы ему надоели.
– Скорее он оказался рад избавлению от «долга крови». Да и спал твой знакомый почти сутки, так что раннему подъему я не удивлялся бы.
Да я, по правде говоря, и не особенно удивилась. Скорее немного расстроилась, потому что Ладислав не счел нужным хотя бы попрощаться со мной. Впрочем, что у некроманта на уме – знает только он сам, ну, или такие существа, как Страж Алатырской горы, который почему-то хитро улыбался, наблюдая за тем, как я
