— Но это совершенно в противоположных секторах. — Не сдержался от удивления Рауц. — Мы выработали прекрасный последовательный маршрут…
— В этом вопросе она профессионал. — Кивнул я на Соньку. — И я ей доверяю. Если она говорит, что нужно сперва осмотреть инопланетян и их артефакт, то так и нужно сделать.
Краузе выразительно посмотрел на помощника и тот потупился:
— Прошу прощения.
— Как чувствует себя ваш водитель? — Чтобы сменить тему спросил Краузе. — Может, прислать к нему доктора?
— Спасибо, ему уже лучше. — Отказался я. — Ну, показывайте, где у вас столовая?
Завтрак много времени не занял. Разогретая тушёнка и гречневая каша. Много хлеба и компота. Вкус тушёнки я оценил. Едва добавки не попросил, настолько она мне понравилась. Это не та смесь жил и сои, которой мы питаемся в Зоне. Хоть с собой рюкзак набивай. Вышли из столовой с лёгким чувством голода. Не мудрено, что немецкие офицеры почти все подтянутые до худобы — обжорства они себе не позволяют. Ну и мы потерпим.
— С чего начнём? — Сощурился от яркого солнца Рауц.
Как же меня подмывало сказать с артефакта. Я уже открыл, было, рот, но Сонька меня опередила:
— С пришельцев.
Я не знаю, по каким критериям она сделала свой выбор, но в серьёзных вопросах уже привык не оспаривать её решения. Раз решила, значит, знает, что делает. Тем более устраивать спор на глазах у немцев — это последнее дело. Не по рангу, так сказать.
Путешествие до лаборатории с пришельцами началось всё с того же безбожно скрипящего лифта, опускаемого вглубь земли. На сей раз, нам по полной программе пришлось выслушать его скрип. Минут пять опускалась его кабина. Вчера вроде бы поднималась столько же. Интересно, а ещё ниже у них что-нибудь есть? Впрочем, моё любопытство останется неудовлетворённым, так как озвучивать свой вопрос я не собирался.
Потянулись длинные бетонные коридоры, перемежаемые редкими дверями. Здесь они были исключительно металлическими. Многие имели небольшие оконца, забранные толстыми железными прутьями. И ни одного звука вокруг. Абсолютная тишина, нарушаемая лишь нашими шагами. Словно за дверями не узники или действующая лаборатория, а комнаты морга.
Наконец Краузе остановился перед одной из дверей с жёлтой кодовой надписью «F5». Ну «F» — это надо полагать кодировка сектора, а вот почему «пять» я не понял. Дверей мы прошли намного больше пяти. Размышлять стало некогда — комендант открыл дверь и сделал приглашающий жест.
Не знаю, кто как, а лично я живых инопланетян не видел. Впрочем, как и мёртвых. Поэтому заходил в комнату с каким-то щемящим и трепетным чувством. Думаю, и Сонька переживала нечто подобное, хоть и делала вид, что общается с пришельцами едва ли не каждый день. Я зашёл первым и недоумённо замер. Что за фигня? Мы так не договаривались! Инопланетянами здесь и не пахло. Зато едва уловимо пахло жженой серой.
Впрочем, комната оказалась не тупиковая. Из неё выходило три двери, одна из которых почти сразу открылась, и из неё выкатился лысоватый низенький толстячок в белом халате. Оставшиеся жиденькие волосы толстяка были смешно взлохмачены и всем своим видом выскочивший из двери напоминал доктора Айболита из детской сказки. Если бы не его халат, перепачканный от воротника до самого низа тёмными кровавыми сгустками.
Заметив меня, толстячок недоумённо замер, но, увидев вошедшего следом коменданта, расплылся в радостной улыбке.
— Господин комендант! — Айболит вытер окровавленные руки о грязный халат, но чище они от этого не стали. — А я как раз собирался Вам звонить. Тут такое…
— Что случилось? — Не выказал Краузе особого интереса.
— Пришельцы взбунтовались.
— Как? — Вскричали, казалось, в голос все вошедшие, включая и меня. Но Сонька была на ноту быстрее остальных, словно искренне переживала, что не смогла предвидеть этот бунт. Словно знала о пришельцах всё-всё на свете и не ожидала от них такой свиньи.
— Как-как… — Буркнул толстячок и вернулся к двери, из которой выскочил. — Пойдёмте, покажу.
Мы переглянулись и последовали за «Айболитом», уже открывшим дверь.
Лучше бы я туда не заходил. Впрочем, выбора у меня всё равно не было. Посреди большой ярко освещённой комнаты, выкрашенной в серый цвет, стоял металлический стол, на котором валялась туша мяса. Именно такое впечатление сложилось при первом взгляде на стол. Туша мяса. Ничем иным это быть и не могло, но вот только чья туша? Лишь спустя несколько секунд, когда глаза перестали выхватывать лишние детали вроде залитого кровью пола в мелкую холодную плитку, развешанных под потолком прожекторов и таких же заляпанных кровью помощников «Айболита», я сумел внимательнее присмотреться к тому, что лежало на столе. Серо-зелёная, цвета «хаки» кожа, местами проглядывавшая на свободных от крови участках, не могла принадлежать никому, кроме как инопланетянину. Альтернатив не было.
Много чего довелось повидать мне за время скитаний по Зоне, но такого откровенного цинизма и равнодушия по отношению к живому существу, пусть и неземного происхождения, я не видел. Да — убиваешь, да — зачастую не предаёшь земле убитых, но чтобы вот так вот…
К горлу подступил комок, и мне стоило огромных усилий, чтобы побороть себя. А главное, чтобы при этом окружающие ничего не заметили. Оказалось, я зря беспокоился — окружающим было не до меня. Они сами не отрываясь смотрели на разделанного инопланетянина, бесформенной кучей лежащего посреди стола.
— Что вы здесь устроили? — Взял, наконец, себя в руки Краузе. — Кто вам разрешал умерщвлять подопытного?
В его голосе было столько металла, что я сразу понял, что занимает он свой пост отнюдь не случайно. Оказавшись в своей стихии, Краузе вмиг позабыл о присутствии рядом высоких чинов комиссии и принялся распекать нерадивых подчинённых. Но «Айболит» и сам оказался не робкого десятка. Если он и смутился, то не надолго. Уже через несколько секунд он отчаянно жестикулировал, доказывая, что иного выхода просто не было. «Да он же итальянец!» — запоздало догадался я, хотя присутствующий в речи акцент заметил сразу. Характерная черта жителей «средиземного сапожка» поставило всё на свои места.
Для напоминающего внешностью доброго «Айболита» итальянец обладал твёрдым характером и большой смелостью. Уже спустя две минуты Краузе внимательно слушал рассказчика и рассматривал внутренности пришельца. Нам с Сонькой и заместителем коменданта ничего не оставалось, как тоже приблизиться к разложенной на столе туше.
— Посмотрите на эти парные элементы мышечной ткани, тянущиеся от поперечных мышц живота к гортани. — Втолковывал «Айболит» внимательно слушавшему коменданту. — Разве могли мы предположить, что они являются их оружием? Помните, как мы удивлялись, не найдя на их летательном аппарате ничего, что могло бы хоть немного напоминать оружие? Так вот оказывается оно им и не нужно. Их оружие уже заложено природой их планеты в них самих.
— Поподробней! — Затребовал Краузе.
— Эти парные мышцы, «стволы», как мы их прозвали, имеют способность очень сильно сжиматься. — Полез в физиологию инопланетян «Айболит». — С помощью носовых пазух они создавали внутри вакуум и сжимали «стволы», словно пружины, а затем реско отпускали свой механизм.
— И что? — Не понял Рауц.
Я уже начал понимать, куда клонит «Айболит», но поверить было трудно.
— Как что? — Взвился патологоанатом. — Они стреляют ртом! Вот что!
— И чем же они стреляли? Едой? — Усмехнулся я, представляя, как изо рта пришельца вылетают отварные макароны. — И почему тогда они намного раньше не использовали эту возможность?
«Айболит» посмотрел на меня, словно на умалишённого, но, разглядев знаки различия, сдержал готовую сорваться с языка колкость и снизошёл до пояснений.
— Я не буду рассказывать Вам меню пришельцев, скажу только, что там не было ни макарон, ни мяса,
