Благородство поражения. Трагический герой в японской истории

беспомощным, совсем без сил. Я обсудил это с младшим лейтенантом Сонода. «Что мне делать? — спросил я. — Вероятно, я уже не смогу вернуться на базу. Вы знаете это». Все, что он мог тогда сказать, было: «Вы правы, Ёкота.» У него не хватило слов. (Yokota, Suicide Submarine! p. 212.)

[Я больше не мог] смотреть на мир, который столь полностью отринул. Я был жалок и подумывал о самоубийстве, но гордость мне не позволила. Моя жизнь была оценена в один большой американский авианосец, — напоминал я себе. Как же теперь ее отдавать за маленькую пистолетную пулю?… Я терзался душой, и поэтому оставался на [базе в] Оцудзима, ничего практически не делая в течение двух недель. Я размышлял об императорском рескрипте, оглашенном всем военным после капитуляции, в котором император приказывал нам «преодолеть тысячу трудностей и вынести невыносимое». Это было мне не по силам. Хотя я и решил не умирать, я не мог снова уверенно войти в жизнь. Я стал вялым, и только лишь ожидал — что принесет будущее. Я чувствовал себя одним из наших бонсай, миниатюрных деревьев, которые не растут, а только стареют. (Yokota, Suicide Submarine! p. 250.)

868

Nagatsuka, J'etais un kamikaze, pp. 269-79. Ударные силы американцев находились приблизительно в 300 милях от авиабазы и где-то в 150 милях от позиции камикадзе, приготовившихся к атаке. Поскольку топлива у них было всего на 350 миль полета, им надо было либо немедленно возвращаться, либо падать в океан. В подразделении Нагацука не ставили бомбы на боевой взвод, покуда самолет не приближался к цели, однако неудачное приземление почти наверняка вызвало бы взрыв.

869

Как и лейтенант Канно, Нагацука уже присвоил себе посмертное звание, однако в его случае попытка играть с судьбой была жестоко наказана.

870

Под «священными словами» подразумевается императорский Рескрипт к Солдатам и Матросам (1882), из которого следующий знаменитый пассаж имел, вероятно, непосредственное отношение к опозоренным летчикам: «…с полным сердцем исполняйте свой насущный долг преданности и помните, что долг тяжелее горы, тогда как смерть легче пера. Никогда не поступайтесь принципами морали, дабы не впасть в бесчестье и не навлечь позор на свое имя.» Wm. Theodore de Вагу, ed., Sources of Japanese Tradition (New York, 1958), p. 706. Агония публичного унижения относилась не только к летчикам-камикадзе, которые возвращались. Ёкота описывает схожую сцену, произошедшую после его возвращения с неудачной операции «Кайтэн»:

Новый офицер, исполняющий обязанности, ударил бамбуковой указкой по столу. «Вам должно быть стыдно, Номура!» — крикнул он. «Что касается остальных, то ничего удивительного в том, что один или двое из вас возвращаются после каждой операции, не запущенными в противника. Для чего у вас хатимаки? А ваши мечи?! Неужели для вашего духа они ничего не означают? А те проводы, которые все вам устраивали! Это делалось не для того, чтобы вы развернулись и пришли обратно! Выйдя в море, вы должны превзойти противника! Если что-то случается с вашей „Кайтэн“ — наладьте ее! Если не крутится пропеллер, вертите его голыми руками! Поражайте врага, чего бы это ни стоило! Именно для этого предназначены „Кайтэн“!»

Ёкота и его товарищи преисполнены тем же стыдом, которым мучим Нагацука:

«Если бы кто-то упрекнул меня после возвращения с задания наедине, я смог бы это перенести. Или, если бы кто-то дружески подтрунивал надо мной, я бы тоже принял это. Однако это публичное обвинение, обрушенное на меня и на других, на тех, кто жертвовал своей жизнью, и даже не один раз, — это было просто несправедливо! Я больше не хотел находиться на Оцудзима, в месте, перед которым я раньше благоговел. Все, чего я теперь хотел, было выйти в море. Я бы уже не вернулся никогда.» (Yokota, Suicide Submarine! pp. 220, 201.)

871

«…в героизме сражавшихся воинов было основное различие, — пишет К.Р.Браун, вице-адмирал американского флота. — Японцы намеренно отрезали последнюю дорогу надежды и спасения, американцы же — никогда. Для западного склада ума должен существовать последний минимальный шанс на выживание — ощущение, что, хотя много других парней могут погибнуть, тебе же как-то удастся вернуться.» Иногути, c.v-vi.

872

Комментируя эти ранние самоубийственные атаки, адмирал Судзуки Кантаро, который сам водил группу торпедных катеров в атаку «решившихся на смерть» (кэсси) во время китайско- японской войны, писал:

Отважная попытка блокировать Порт-Артур во время Русско-японской войны предпринималась при наличии неплохих шансов на спасение ее участников. Единственной целью было потопить корабли у входа в гавань, однако командовавший офицер отказывался начинать операцию до того, как будут приготовлены спасательные лодки… При атаке карликовых подлодок на Пирл Харбор… адмирал Ямамото не утверждал этой части операции до тех пор, пока не было доказано, что для двухместных субмарин существует по крайней мере какой-то шанс вернуться. (Цитируется у Иногути, с. 189–90.) Правительственные пропагандисты довольно широко освещали случай с «Тремя Бомбами» — это название получили три солдата, бросившихся вперед и подорвавших себя, чтобы пробить брешь во вражеской обороне; однако безусловно, это был акт спонтанного самопожертвования, а не часть какой-либо запланированной стратегии.

873

Филиппины:

6 авианосцев и линкоров объявлены потопленными

2 авианосца потоплены в действительности

31 прочее судно объявлены потопленными

14 прочих судов потоплены в действительности

Окинава:

20 авианосцев и линкоров объявлены потопленными