– А березовый сок!
– И как это нам раньше в голову не пришло! – хлопнул себя по лбу Виктор. – Из бересты можно было сделать посудину для воды!
– Таков уж закон человеческого развития, – важно сказал Мирон. – Вначале все внимание обращается на самое главное, на необходимейшие нужды, и только потом человек может думать о другом.
Солнце склонялось к западу.
– Пойдем, поставим на ночь черепаху, чтобы завтра был чай, – сказал Мирон.
Пошли, проковыряли в березе дыру. Но как подставить посудину, если она с крышкой?
Мирон всунул в дырку веточку, второй конец ее опустил в панцирь.
– Хоть и медленно будет, и пропадет часть сока, однако к утру на чай наберется, – сказал он.
Над головой их кто-то тихонько пролетел и сел на соседнюю березу.
– Что это такое? – удивился Мирон. – Не птица, не летучая мышь, не белка. Кажется, шерсть какого-то сизого цвета. Ну, специалист, объясни.
Животное неуклюже копошилось в развилке березы. Виктор присмотрелся.
– Это летяга, или летучая белка, – сказал он наконец. – Хотя, как видишь, она сильно отличается от обычной белки. Днем она всегда сидит в своем гнезде.
– Сколько тут разного зверя, о котором даже и слышать не приходилось, – пожал плечами Мирон.
– Если б этот дикий уголок не был пристанищем для зверей, – сказал Виктор, – тогда и нам не пришлось бы тут сидеть.
– Почему?
– Очень просто. Если тут много зверей, значит, редко бывают люди, значит, добраться сюда трудно, а выбраться, как ты знаешь, еще труднее.
«Крэк-крэк», – послышался вдруг голос дергача.
– И он тут! – удивился Мирон. – До сих пор я слышал его только во ржи.
– Это, наверно, путешественник, – авторитетно сказал Виктор. – Видно, только что пришел из Африки.
– Как это «пришел»? – удивился Мирон.
– Да вот так пешком и притопал.
– Из Африки?
– Да.
Мирон весело захохотал.
– Ты не смейся, я говорю серьезно. Сам читал. Они плохо летают, предпочитают идти и лишь тогда поднимаются в воздух, когда на дороге встретится вода или другое какое препятствие.
Мирону пришлось поверить, но долго еще он смеялся над этим удивительным пешеходом.
– Все бы ничего, – сказал Мирон, когда они улеглись в своем шалаше, – да вот накрыться нечем. А по ночам еще холодновато.
– Зато это вынуждает вставать и поддерживать огонь, – ответил Мирон, – А иначе он когда-нибудь может и потухнуть.
IX
Утром пошли за «чаем». Черепашина была полная, даже через верх перелилось. С каким удовольствием выпили свежего сладкого сока!
– Сразу, кажется, почувствовал себя крепче, – отметил Виктор.
– Так и должно быть, – сказал Мирон. – В соке есть сахар, а он полезнее мяса. Его как раз и не хватало нашему организму. Сахар поддерживает нервную систему и особенно полезен при умственной работе.
– О, это кстати! – повернулся Виктор на одной ноге. – Я уже чувствую себя более умным и готов сейчас же начать культработу среди здешних жителей – зайцев, ежей, черепах.
– Послушаешь твою трескотню, так не скажешь, что ты стал умнее, – съязвил Мирон, но Виктор не обиделся.
Поставили черепашину на прежнее место и направились к рыбному садку. Дорога была знакомая, шла она главным образом вдоль берега, зверей тут друзья не ожидали и поэтому могли больше внимания обращать на некоторые интересные растения, встречавшиеся по пути. Настала очередь Мирона продемонстрировать свои знания.
Уже шагов через сто Виктор заинтересовался высоким деревом с сероватой гладкой корой и сизыми иглами.
– Что это такое? – спросил он. – Кажись, не сосна и не ель.
– Кедр, – ответил Мирон. – Видишь, иглы более сжатые, а снизу две синевато-белые полоски. Шишки похожи на еловые, но тупые.
– Так он же растет в Сибири! – удивился Виктор.
– Как видишь, есть и у нас. Сибирский и пониже, и иглы и шишки у него вполовину меньше.
Мирон был доволен, что так удачно блеснул своими познаниями, но вскоре он оказался в затруднительном положении. Друзья наткнулись на небольшое дерево, похожее на сирень, но с какими-то странными листьями: то ли хвойные иглы, то ли обычные узенькие листочки. Две половинки листа образовывали как бы желобок, а возле листовой пазухи прилепились шероховатые шарики.
– А это хвойное или лиственное? – спросил Виктор, уверенный, что Мирон знает.
Мирон начал рассматривать дерево, но не мог припомнить названия.
– Это, это… – бормотал он.
– Эх ты, спец! – насмешливо сказал Виктор.
– Тис! – выпалил Мирон. – Южное растение, но относится к хвойным. Листья ядовитые. Само дерево очень крепкое. Вот из чего ним следовало сделать лук! Не знаю, как здесь, а в других местах живет до двух тысяч лет.
– Ого! – удивился Виктор. – И всегда такое маленькое?
Иногда достигает порядочных размеров, но особенно большим не растет. У нас оно встречается очень редко; есть еще в Беловежской пуще. А дальше на восток нету…
– Молодец! Выдержал экзамен! – хлопнул Виктор друга по спине.
Некоторое время спустя обратили внимание еще на одно хвойное дерево с маленькими зелеными иглами, росшими отдельными метелками.
– Гляди, – остановился Виктор, – кажется, будто иглы совсем молодые, только-только начинают расти.
– Так и есть. Это – лиственница. Она на зиму сбрасывает свои иглы.
– Какая щупленькая!
– Лиственница любит горную, каменистую почву. Но в некоторых местах и у нас хорошо растет. Часто здесь ее разводят искусственно.
Потом Мирон остановился возле травы с зубчатыми сложными листьями. На верхушке стебля зонтиками собрались пучки, готовые распуститься.
– Советую запомнить это растение, – со смехом сказал Мирон. – Тебе оно может понадобиться.
– Почему – мне? – А вот когда начнешь слишком горячиться, сделаем отвар из его корней, чтобы успокоить нервы.
