Марк усмехнулся.
– Еще я взрослый человек. Ясно? Меня даже душегубцы боятся, мне везде приют.
– Странный ты, Ильмар, – очень серьезно сказал Марк. – Я вначале думал, ты ловкий дурак. Не обижайся!
Ох и приложил! Я проглотил обиду:
– А чего тут обижаться? Ворье – оно такое и есть, мальчик. Ловкое, хитрое да глупое. Сколько ни прыгай, а конец один – или от чахотки в руднике, или на мече солдатском.
Марк кивнул.
– Я о том и говорю. Ты же сам диалекты знаешь. И вообще всему ученый. Я же видел, как ты нож держал…
Я вздрогнул.
– Воевал я, мальчик. Довелось.
– Простым солдатам стальной клинок не положен, – спокойно возразил Марк. – Да и не в этом дело. Тебя и впрямь всякие бандиты слушаются и стража побаивается. Не силы, ума боятся. Неужели ничего другого не нашел, кроме как воровать?
– Воры разные бывают, – стараясь оставаться спокойным, ответил я. – Одни на ярмарке карманы чистят, другие с кистенем по большой дороге гуляют, третьи дома грабят.
– А ты этим не занимался?
– Бывало, – признал я. – С голодухи чего только не сделаешь, парень. Только у меня другое умение.
Марк ждал, и я почему-то решился на откровенность:
– Я то ворую, что уже никому не принадлежит. Думаешь, почему Ильмара Скользкого, о чьей ловкости и фарте песни поют, на виселице не вздернули?
– Ты откупился, – спокойно ответил Марк.
– Не без того, – признал я. – Рассказал кое-что судье, когда писарь отлить ушел. Только, будь на меня жалоба от какого лорда, не помогло бы это. А вот – нет обиженных.
– Ты грабишь могилы?
Голова у него работала.
– Не совсем могилы, мальчик. Мертвых тревожить – гнусное дело. Знаешь, сколько старых городов по миру раскидано? Пустых, заброшенных. Городов, храмов, курганов, склепов. Всеми они забыты, никому не нужны. В склепах тех уже не мертвецы – тлен, и никому с моего воровства обиды нет. Найти такие места, древние, непросто, нетронутые – того труднее, а уж сделать так, чтоб никого по своему следу не навести… А ты знаешь, как раньше люди жили? Ты видел когда железные двери? Железные двери в склеп, где мертвые лежат? Я видел. Сил унести не было, а так… сидел бы я тут.
– Повезло мне, что у тебя сил не хватило, – сказал Марк.
– Значит, повезло, – согласился я. Мне было очень интересно, попросит мальчик взять его в подручные или нет? Я бы на его месте – попросил. Точнее, я в свое время – попросил.
– А почему ты мне это рассказываешь, Ильмар?
– Это не тайна, Марк. И я не один такой, может, удачливее других – вот и все. Ну, знаю кое-что полезное. Языки древние, например.
Мальчишка молчал. Сейчас он сидел, подтянув колени к груди, опустив на них подбородок, и, казалось, о чем-то глубоко задумался. Лицо у него умное, даже под размазанной слезами грязью. Если попросится в подручные… а ведь возьму, точно возьму! Смышленый, не подлый, да еще со Словом. Знай я Слово – ох, что бы тогда было! Сбил бы железные ворота с петель, коснулся, да и отправил в Холод. А потом…
Меня обожгло припоздалой мыслью.
– Марк, мальчик, а можешь ты еще что-нибудь в Холод спрятать?
Он грустно посмотрел на меня. Словно я сказал ужасную глупость, отрывая его от важного дела:
– Кирпичик железный?
– Например. Можно не один.
– Нет, Ильмар. Честное слово, нет, Слово не то. – Он улыбнулся, то ли своему незамысловатому каламбуру, то ли моей огорченной физиономии. Будем считать, что каламбуру.
– Тяжело тащить?
– Да нет, что ты. На Слово можно что угодно подвесить, разницы не чувствуешь. Дело в том, какое Слово.
– Понятно. У тебя – слабое.
– Тут не в силе дело, я же говорю. И от Слова зависит, и от человека. Может, кто другой с тем же Словом сумел бы все эти кирпичи…
Марк замолк и съежился под моим взглядом.
А мне пришлось несколько раз глубоко вдохнуть, вспомнить, что Сестра заповедала, да представить себе ад, куда Искупитель подлецов отправляет.
– Знаешь что, Марк… Пойдем мы, пожалуй. Подальше от этих кирпичиков.
Я встал сам, помог подняться мальчишке. Ступал он уже неплохо, может, с перепугу, но не морщась.
– Только если нас поймают… не ляпни стражникам про Слово, – посоветовал я. – Видел я однажды мужика, из которого Слово пытали…
– Ильмар…
Вытащив факел – тот уже начал потрескивать и чадить, я посмотрел на Марка. За эти мгновения мальчишка словно повзрослел года на три.
– Спасибо тебе, Ильмар. Пусть Сестра тебя отблагодарит. А я никогда не забуду. Что хочешь для тебя сделаю, Искупителем клянусь!
Я не стал ловить его на клятве и просить Слово. Вместо того потрепал по плечу и стал подниматься по лесенке. Кинжал я взял в зубы, опасливо поджав язык. Полезная предосторожность, от многих бед избавляет.
Еще бы и Марк это понял…
Марк шел сзади, с факелом. Он хромал и оттого шумел, но шел довольно быстро. А я крался впереди, вне круга света. Бесшумно, никто не учует. Если вдруг есть в доме засада – кинутся на мальчишку, тут и настанет черед кинжалу поработать.
Но никого в доме не было. Видно, сработали мои уловки. Отбил крысиный помет нюх собакам, замела ветка следы. Двинулись стражники по улице, уткнулись в арык, да и решили, что по воде мы ушли…
У дверей я дождался Марка. Молча забрал факел, затоптал. Крепко взял мальчика за руку и повел за собой. Темно было, очень темно, луну тучи закрыли, Опять спасибо Сестре. В темноте мне любой стражник не помеха. Для меня – едва контуры домов проступают, а для солдат – непроглядная темень.
– Хорошо складывается, – прошептал я на ухо Марку. – Теперь в горы пойдем. Там отсидимся – неделю, две… да и двинемся к порту. Морякам приработок не лишний будет. Заплатим – укроют, отвезут.
Марк замотал головой:
– Нет! Нельзя в горы!
– Это еще почему? Меня боишься?
– Нет… Ильмар, меня искать будут!
– Неделю, не больше. Солдатам дел больше нет, как по горам…
– Ильмар, милый! – Он схватил меня за руку, впился ногтями до боли. – Ты же умный! Поверь! Я на каторгу по ошибке попал… как поймут в чем дело, пошлют за мной! И тогда весь остров перероют, горы снесут, шахты наизнанку вывернут… Ильмар, поверь!
От такого напора я остолбенел. А Марк все цеплялся за меня и шептал не переставая:
– Ты же хорошо людей понимаешь, я вижу. Так подумай, правду я говорю или нет!
– А сам-то ты себя понимаешь? Ну с чего тебя искать будут?
Марк тихонько застонал. Безнадежно сказал:
– Ну вот…
Я закрыл ему рот ладонью – уж очень голос повысил. Спросил:
– Мальчик, а что делать прикажешь? Солдат всех перерезать да власть на островах держать? Корабль
