рукотворный символ сезона дождей.
Когда я поравнялся с ней, она подняла голову и посмотрела прямо на меня. Словно дожидалась моего появления в сквере и из-за этого забросила все свои дела. На миг мне стало досадно – только избавился от этого лица, как от надоевшей занозы, и вот опять оно.
Я остановился. Девушка смотрела на меня. Она продолжала держать книгу раскрытой. Начал накрапывать дождь.
В тех местах, на которые упали капли, бумага темнела, вздувалась крошечными вулканами, краска расплывалась. Страница, похожая на лицо неопрятного старика.
Внутри у меня что-то неприятно колыхнулось. Тревожное предчувствие. Слишком уж случайной была встреча. Мне захотелось захлопнуть створку раковины.
Сделать это было очень просто – нужно всего лишь пройти мимо. Всего-то. Но вместо этого я остановился. И чем дольше я стоял, глядя на нее, тем отчетливее понимал, что никуда мне уже не деться. Опаленные крылья. Ошибка мотылька.
– Вы что-то хотели спросить? – сказал я.
Девушка рассеянно посмотрела на книгу, словно только сейчас сообразив, что держит в руках, захлопнула ее, поднялась и нерешительно сделала несколько шагов ко мне.
– Какой сегодня день? – спросила она.
Отличный вопрос, учитывая обстоятельства, в которых он задан. Я ожидал чего-нибудь более скучного – признания в любви или предложения вступить в какую-нибудь тайную секту… «Какой сегодня день»! Было от чего прийти в замешательство. Я в него и пришел.
На всякий случай я переспросил:
– Извините, что?
И снова на лице удивление и раздражение:
– Вы плохо слышите? Я спросила, какой сегодня день.
– День недели или число? – уточнил я.
– И то и другое.
– Воскресенье. Восьмое июня.
– Спасибо, – сказала она и, словно размышляя вслух, вполголоса добавила, – значит, ровно через неделю…
Я с трудом удержал на языке очередное «простите, что?».
Дождь усилился. Мелкая водяная пыль омыла блестящие, словно покрытые воском, листья магнолий, нежно-розовые лепестки гортензий и светло-серые плиты, которыми была выложена дорожка в сквере. Картина для урбанизированного варианта хайку. Короткие глухие хлопки раскрывающихся зонтов. Мимо нас сновали люди, превратившиеся вдруг в огромные ходячие грибы. Шляпки у грибов самых веселых расцветок. Сумасшедшие грибы.
Мы стояли друг напротив друга и молчали, выпав из этого слоя реальности. Нам было не до зонтов и не до гортензий.
Девушка ушла в себя, размышляя, по-видимому, о том, что будет ровно через неделю. Я же просто смотрел на ее лицо. Все вопросы куда-то исчезли. Время замерло.
– Вы будете здесь через неделю? – спросила она.
– Не знаю. Если успею прочитать то, что купил сегодня.
– Приходите.
– Зачем?
– У меня через неделю день рождения. Я вас приглашаю. Встретимся здесь… Придете?
Я кивнул. По-моему, это был гипноз. Наверняка гипноз. Иначе какого черта я кивнул?
– Часов в одиннадцать, идет?
– Хорошо.
Определенно гипноз.
Она постояла еще несколько секунд, потом тряхнула головой, словно утвердилась в какой-то мысли, неожиданно развернулась, ни слова не говоря, и пошла к выходу из сквера. Ни «до свидания», ни «спасибо». Намокшие брюки не обвивались вокруг ее щиколоток.
Глава 2
Лишь проснувшись в воскресенье утром, я вспомнил, что приглашен на день рождения.
Желания идти куда-нибудь у меня не было. Серая хмарь за окном. Не до прогулок. Хотелось остаться дома и провести тихий, спокойный выходной. Десяток писем, на которые надо ответить. На кухне гора немытой посуды. Белье, ждущее отправки в прачечную. Дел хватало и без девушек с неадекватным поведением.
Я провалялся в постели с полчаса, раздумывая, как поступить. Проще действительно никуда не идти. Я ей ничем не обязан. Но вроде как пообещал. И потом будет неловко встретить ее в магазине. «Почему же вы не пришли?» – «Извините, но мне нужно было помыть посуду, а, кроме того, не хотелось общаться с сумасшедшими».
Да и не обязательно она должна быть сумасшедшей… Скорее, одинокой. Одиночество и не на такие поступки толкает. Особенно одиночество жителя мегаполиса. Чем больше людей живут в одном месте, тем
