своем предназначении – и безрезультатно.
И вот – эта женщина. Глаза, как жемчужины: красивые, но непрозрачные. Какая загадка и какие разгадки таятся в них? Леонардо да Винчи мог бы писать с нее Джоконду. Впрочем, мы и так видим портрет: портрет Джудит Карриол. Не саму Джудит Карриол, а ее портрет, написанный Джудит Карриол. Продуманы поза и жест (прикосновение тонких пальцев к запястью собеседника), антураж и красочная гамма (фиолетовый костюм, который так не идет к ее глазам, но так удачно оттеняет лицо и руки, придавая коже изысканный опаловый отсвет, а волосам – космическую черноту).
Когда она коснулась его запястья, его охватило смутное предчувствие. Нет, не плотское возбуждение; скорее духовное. Его пронзила (да, пронзила; он чувствовал боль) догадка: эта женщина знает… Он испугался. И теперь не мог заснуть. Почему эта женщина явилась именно нынешней зимой, когда в душе его наметился разлад, когда он был одинок, как никогда? Без сомнений, это Бог подает ему знак…
Немолода – около сорока; он умел различить истинный возраст людей, несмотря на все их ухищрения. Лучше бы она была моложе. Молодость легче отвергнуть, отпугнуть. Неуверенная в собственных силах, молодость ищет в себе самой причины неприязни. Джудит же не проведешь. А он чувствовал: следует бежать, спасаться. Вернуться в Холломан и там ждать, когда его призовут. Может ли судьба явиться к мужчине в женском обличье?
Мама. Хочу к Маме. Хочу к своим. Почему я не взял с собой Джеймса? Или хотя бы Мэри? Одиночество ужасно. Зачем я так радовался, убегая от их любви и преданности?
Дрема туманила глаза, веки сами собой смыкались. Сон, великий целитель, избавь меня от страданий, верни мне покой! И сон смилостивился. Последнее, о чем он успел подумать: я не дам ей похитить мою душу. Любой ценой надо остаться самим собой.
Утреннее судебное заседание оба проспали. Но встречи избежать не смогли, столкнулись около мотеля: он – возвращаясь с прогулки; она – выходя из дверей гостиницы. И замерли: в ее глазах – блеск молодой энергии; в его – тревога, усталость, старость.
– Мне кажется, – сказала она, – вы кое-что забыли. Вы забыли свое сердце – там, в Холломане.
Она начинала тщательно продуманную ею атаку. Этого он и опасался.
– Я бываю счастлив только там, доктор Карриол.
– Трудно в это поверить после того, что вы говорили вчера. Тот, кого волнуют дела всего мира, вряд ли может обрести покой в Холломане.
– Нет! Мне не нужно ни другого дома, ни другой работы.
Она кивнула. Фиолетовый цвет придавал ей загадочность: царица холодного, ясного утра.
– Наверно, это так. И все же я хочу, чтобы вы отправились со мной в Вашингтон. Сегодня же.
– В Вашингтон?
– Я работаю там, Джошуа. В Департаменте окружающей среды. Руковожу Сектором № 4. Хотя это, вероятно, вам ни о чем не говорит.
– Ни о чем.
– Сектор № 4 – мозговой центр Департамента.
– Значит, вы – большой человек, – сказал он, чтобы сказать хоть что-нибудь.
– Так оно и есть. И я очень увлечена своей работой, доктор Кристиан.
Казалось, она даже не заметила, что минуту назад назвала его по имени.
– Слишком увлечена, чтобы принять ваш отказ. Вы ведь хотите отказаться, правда?
– Да.
– Я знаю: вы не женаты, любите одиночество. У вас хорошая клиника, хоть и небольшая; вы – отличный специалист. Я вовсе не пытаюсь лишить вас того, что вы любите. Поверьте. И не собираюсь предлагать вам работу в Вашингтоне, если вас настораживает это.
Глубокий, немного тягучий, спокойный голос – слушая его, доктор Кристиан начал успокаиваться. Страхи минувшей ночи показались ему вздором. Она вовсе не хочет выкрасть его из Холломана!
– Просто я хочу, чтобы вы поехали со мной в Вашингтон и встретились там с одним из моих наиболее уважаемых коллег, Моше Чейзеном. Вы его не знаете да и не слышали о нем – Моше занимается совсем другими, нежели мы с вами, проблемами. Он – аналитик статистических данных, работает в моем Секторе. Изучает особенности миграции. Надо, чтобы вы встретились с Чейзеном, прежде, чем он приступит к новым исследованиям. Понимаете, недавно я поручила ему подумать над тем, как следует реорганизовать переселение граждан. Ваши идеи позволят ему взглянуть на весь круг проблем по-новому. Поедем?
– У меня так много дел в Холломане…
– Но едва ли их нельзя отложить на недельку – иначе вы не выбрались бы в Хатфорд.
– На неделю?
– Всего на неделю.
– Хорошо, доктор Карриол. На неделю согласен. Но – ни минуты больше!
– Благодарю вас! Меня зовут Джудит – я ведь еще не представилась? Пожалуйста, зовите меня по имени. Да и я предпочла бы звать вас – Джошуа.
Они вернулись в мотель.
– Но сначала я должен заехать домой, – сказал он, желая поиграть на ее нервах и, может быть, заставить отступиться от затеи.
– Пожалуйста! Кстати, могу отправиться с вами вместе, – она взяла его под руку. – А потом сядем на ночной поезд до Вашингтона. Ведь Холломан – как раз на той ветке.
