Даже разбойники вздрогнули, так ужасен был Лейхтвейс в эту минуту.
— Значит, ты намерен проникнуть в крепость?
— Конечно, сегодня же вечером.
— Но это совершенно невозможно! — воскликнул Отто. — Не говоря уже о том, что перелезть через стену никак нельзя, здесь по приказанию короля никого не пропускают за сторожевую цепь армии. Каким образом думаешь ты справиться с этим двойным препятствием?
— Этого я пока еще и сам не знаю, — ответил Лейхтвейс, — знаю только, что я должен проникнуть в крепость и что я это сделаю.
— Не можем ли мы помочь тебе? — спросил Бруно. — Располагай нами, в особенности мною. В моем лице ты видишь человека, которому жизнь, быть может, еще менее дорога, чем тебе.
— Благодарю тебя, дорогой мой, — участливо ответил Лейхтвейс, понимая, почему именно Бруно не дорожит жизнью, — но мне людской помощи не нужно. Мне нужна помощь Господа Бога, и да смилуется Он надо мной и над Лорой.
Вдруг Рорбек торопливо махнул рукой, давая своим товарищам знак замолчать. По дороге, ведущей на холм, медленно шли два генерала. Едва только Лейхтвейс взглянул на приближавшихся, как воскликнул:
— Король идет! Он не должен видеть нас здесь. Скроемся поскорее за теми кустами, пока он пройдет мимо.
Лейхтвейс и его друзья тотчас же скрылись за кустами и там прилегли на землю.
Король медленно поднялся на вершину холма. С ним шел генерал Цитен. Оба они остановились недалеко от того места, где лежали разбойники, и король начал рассматривать через подзорную трубу неприятельские укрепления.
— Все это ни к чему, — вдруг резко произнес он, опуская трубу и обращаясь к генералу Цитену. — Я не могу принять никакого решения, не зная численности неприятельской армии, скрывающейся в крепости. Надо, чтобы кто-то отправился туда. Но у меня нет хороших шпионов. Мои офицеры — между ними есть такие, которые были бы способны узнать то, что нужно, — не соглашаются нести службу шпионов. Оно и немудрено. Занятие позорное и крайне опасное. Но тем не менее сведения мне нужны.
— Ваше величество, — возразил Цитен, — не попытаться ли нам пойти на приступ? Быть может, достаточно будет одного сильного натиска?
— Чтобы разбить себе череп о крепостные стены? — прервал его король. — Приступом ничего не добьемся. Вы старый рубака и все рветесь биться врукопашную. Это хорошо в открытом поле, лицом к лицу с врагом. Но когда неприятель скрывается за стенами укрепленного города, то следует действовать осторожно. Между тем времени у нас немного. Мне сообщили, что из Вены сюда идет многочисленная австрийская армия под командой генерала Дауна. Меня хотят поставить между двух огней, а потому я должен знать, много ли войска в Праге и следует ли его опасаться.
— Так и быть, ваше величество, — воскликнул генерал, — пошлите меня в Прагу! Ради моего короля я готов превратиться в шпиона.
— Нет, вы слишком мне дороги, — усмехнулся король, — вы мне нужны и без того. Но мне нужен отважный человек, которому сам черт не брат. А где я найду такого?
— Пошлите меня, ваше величество! — раздался низкий грудной голос.
Король и Цитен в изумлении оглянулись. Они увидели, как из кустов вышел высокого роста красивый мужчина. Король осмотрел его с головы до ног и резко спросил:
— Ты слышал все, что я здесь говорил?
— Так точно, ваше величество.
— Знаешь ли ты, что за это можешь поплатиться жизнью? Кто подслушивает беседу, которая его не касается, должен быть наказан. Ты подслушал мои планы и можешь выдать их.
— Подлец тот, кто предает своего короля.
— Ты как будто знаком мне, — произнес король. — Твое отважное лицо, твои ясные глаза — я ведь все это уже видел. Ах да, помню, ты…
— Я тот, которого ваше величество удостоил этого подарка! — воскликнул Лейхтвейс, вынимая золотые часы, подаренные ему королем. — Если вашему величеству угодно будет вспомнить, вы разрешили мне обратиться к вам с просьбой. Я и хочу воспользоваться теперь этим.
— Да, да! Совершенно верно! Знаете, генерал, он говорит правду. Этот человек — разбойник, браконьер, но тем не менее он молодец. Он спас меня от шайки кроатов. Сравнение для вас, генерал, не лестное, но должен сказать, что это такой же человек, как и вы: он смело идет на всякую опасность. Кажется, тебя зовут Лейхтвейсом?
— Так точно, ваше величество.
— Значит, у тебя есть просьба ко мне? Что же, говори. Король должен исполнить данное обещание. Я готов исполнить твою просьбу, в чем бы она ни заключалась.
— Если так, ваше величество, то умоляю вас, пошлите меня шпионом в Прагу.
С этими словами Лейхтвейс опустился перед королем на колени. В первый раз в жизни он становился на колени, высказывая просьбу.
Король, по-видимому, был сильно озадачен. Он тяжело опирался на костыль, а другой рукой стряхнул крошки табака с отворота мундира.
— Встань, Лейхтвейс, — решительно произнес он. — Я принимаю твое предложение, и ты будешь моим шпионом. Но это не будет исполнение предоставленной тебе просьбы. Напротив, этим ты снова окажешь мне огромную услугу. Мне думается, ты человек подходящий. Кто привык бродить по лесам, кто постоянно готов встретить опасность, кто приучил себя видеть в темноте, кто умеет ходить, не поднимая шума, кто вынослив, кто упорен и ловок — тот несомненно будет отличным шпионом. Все эти качества соединяются в тебе, Лейхтвейс.
— Благодарю вас, ваше величество! — радостно воскликнул Лейхтвейс, и в первый раз после исчезновения Лоры бледные щеки его зарделись. — Вы осчастливили меня!
— Но знаешь ли ты, что за шпионство ты рискуешь поплатиться жизнью? Виселица высока, веревка крепка, и австрийцы шутить не станут, если поймают тебя.
— Ваше величество, — спокойно возразил разбойник, — я давно уже заслужил виселицу своими деяниями, а если меня теперь и повесят, то я буду утешаться тем, что умираю за своего короля.
— Хорошо. Когда же ты намерен отправиться в путь?
— Как можно скорее. Сегодня же ночью.
— Нужен ли тебе для этого какой-нибудь наряд?
— Это я все устрою сам, ваше величество. Дело только в том, что в настоящее время у меня нет денег, а в Праге они мне могут понадобиться.
— Возьми мой кошелек, в нем много золотых. Австрийцы меня ненавидят, но золотые монеты с моим изображением примут.
Лейхтвейс взял из рук короля шелковый кошелек, наполненный золотыми монетами, и сказал:
— Ваше величество, я в свое время верну вам все деньги, которые мне теперь предстоит израсходовать.
— Честный ты разбойник! — воскликнул король. — Как вам это нравится, Цитен? Разбойник, который обещает вернуть золото! Ведь это редкое явление.
— Ваше величество, — гордо произнес Лейхтвейс, — я враг тех, кого презираю, вас же я уважаю и почитаю.
— Значит, дело будет сделано? — сказал король. — Так как ты подслушал мою беседу с генералом Цитеном, то уже знаешь, что мне нужно и какие сведения мне требуются. Я хочу быть осведомлен относительно численности неприятельской армии в Праге и хочу знать, кто в настоящее время ею командует. Если тебе удастся раздобыть мне эти сведения, то будь уверен в моей милости. А теперь прощай. Если тебе понадобится еще что-либо, то обратись к генералу Цитену, он все устроит. Но никому ни слова: никто, кроме нас троих, не должен знать о возложенном на тебя поручении. До свидания.
Король слегка приподнял свою маленькую треуголку и ушел вместе с генералом.
Когда они удалились, разбойники вышли из-за кустов и обступили своего начальника. Лейхтвейс еще более вырос в их глазах, так как удостоился поручения от короля.
