притягательной силе. Он должен сдерживать себя и свои чувства, чтобы не уступить соблазну и не пропасть.
– Ты слишком много думаешь, Рэнсом.
Ее голос прервал размышления Рэна, и он вздрогнул.
– Я уже давно подметила это. Едва обретя радость, ты находишь причины отказаться от нее.
– От меня зависит немало людей, красавица. Я не могу подвести их ради собственных… развлечений и удовольствий.
Ее ясные глаза омрачились.
– Прости, если возня со мной причинила вред тебе и твоему делу.
Рэн небрежно махнул рукой:
– Это стоило мне всего лишь небольшой задержки в пути да нескольких ружей.
– Но тот, кому ты передал их, – твой брат.
Ее явно одолевали любопытство и желание понять отношения братьев, но Рэн промолчал. Что ему сказать? У них с шейхом общий отец. «Как и со многими другими», – с горечью подумал он, вспомнив Рэчел. Сестра сейчас жила в его доме и он должен был заботиться о ней. Рэн полагал, что он старший из детей отца. Но это не имело значения.
– Ты не любишь брата из-за того, что у вас общий отец? Или ненавидишь отца за то, что у него еще один сын?
Рэн устремил на Аврору испытующий взгляд. Что это – догадка или ясновидение? Но так или иначе она задела его больную струну.
– Не суй нос в чужие дела, – отрезал он. – И предупреждаю тебя, оставь это.
Аврора вскипела от негодования.
– Не отмахивайся от меня, Рэнсом, ты не прав.
Он строго посмотрел на нее:
– Повторяю, это не твое дело.
– Неужели! Два брата дерутся из-за меня, а ты смеешь говорить мне такое!
– У меня не было другой возможности вызволить тебя из заточения.
– Уверена, что ты мог найти дли обмена что-нибудь более подходящее, чем ружья!
«Она права, черт возьми!»
– Ладно. Дело сделано, теперь давай помолчим.
– Наше долгое путешествие покажется еще более трудным, если мы будем молчать.
– Ты болтаешь за двоих и не говоришь ничего, что стоило бы слушать.
Она огорчилась:
– И правда, у тебя нет сердца, ты очень груб.
Это задело его.
– Зачем мне сердце? Я прекрасно обхожусь без него! Бог свидетель, обойдусь и без тебя!
Рэн пришпорил коня и помчался вперед, как хозяин пустыни; плащ развевался у него за спиной, как крылья ястреба.
Пришпорив лошадь, Аврора последовала за Рэном.
Не раньше чем через сутки они достигнут порта, где стоит его корабль. Сутки – это не только день, но и ночь. Даже если сердце и ум Рэна не желали ее, то его плоть противилась им, и Аврора знала это. К вечеру должно похолодать.
Глава 11
Ледяной ветер пронизывал ее, и Аврора дрожала, удивляясь, что дневная жара после захода солнца сменилась таким холодом. Но еще хуже было мрачное молчание ее спутника и очевидность его намерений.
Он хотел лишь одного: избавиться от нее как можно скорее, поэтому воздвиг между ними непроницаемую стену, и все попытки разрушить ее ни к чему не вели. Аврору охватило отчаяние.
Когда-то девушку изгоняли из селений, отказывали в ночлеге, не проявляли к ней участия, но ничто не ранило ее так, как неприязнь Рэнсома.
Она не понимала ее причины.
Авроре никак не удавалось разгадать его душу. Она, конечно, не умела читать мысли, но иногда улавливала их общий ход и направленность. Но только не теперь.
За время путешествия Рэн ни разу не дотронулся до Авроры и не посмотрел в ее сторону. Не действовали ни насмешки, ни ласковые слова. Когда она жаловалась на холод, Рэн тоже молчал и продолжал путь с заката до восхода, устраивая лишь короткие передышки днем.
«Ох, скоро я слезу с этого ненавистного седла», – подумала Аврора, увидев наконец далекие огни города. Она радовалась, что снова встретит Шокаи и вместе с ним продолжит поиски своего отца. Тогда
