Магриба? Почему ее упорно преследуют? Ни одна женщина, особенно Аврора, не может вызвать такую смертельную ненависть к себе. А может, причина в Шокаи? Нет, кто-то страстно хочет избавиться от Авроры, не подозревая, что есть человек, готовый постоять за нее. Все эти мысли беспорядочно теснились в голове Рэна. Что же такое она знала или сделала, если ее ненавидят столь сильно?
– Полагаю, ты заблуждаешься насчет леди, Рэн, – услышал он голос Доминго. – После того как она пару недель болталась с тобой по морям, ей, конечно же, захочется отдохнуть.
Капитан, поглощенный размышлениями, не заметил насмешки в словах испанца, а тот, щелкая орехи, продолжал посмеиваться над ним:
– Возможно, она скроется в джунглях, как ты и мечтаешь. Остров довольно большой.
– Иди к черту, Дом! – Рэн всматривался в остров, не нанесенный ни на одну карту. Обитель. По меньшей мере три сотни моряков называли этот остров своим домом, а также аборигены и, вероятно, дикие звери, блуждавшие по ночам в джунглях. Но Рэн никогда не считал остров своим домом в том смысле, который Аврора вкладывала в это понятие: ведь он не находил успокоения даже здесь. Вот потому он большую часть жизни проводил в море. Все эти постройки из дерева и камня обеспечивали чуждое ему постоянство существования. Видно, Рэну Монтгомери на роду написано быть бродягой. И все же ему хотелось когда-нибудь испытать это постоянство.
Нет, он лучше погибнет сам, нежели снова подвергнет Аврору риску из-за каких-то своих обетов! Он больше не может видеть в ее глазах печаль и разочарование.
– Пошли на берег два ялика. К нашему прибытию все должно быть готово.
Доминго кивнул, затем спросил:
– Должен ли я сообщить Саиде, что у тебя гости?
– Скажи ей все, что считаешь нужным, Авилар, – пробормотал капитан. – Мне все равно. – Он скрылся в своей каюте.
Быстро спустилась ночь, команда отдыхала после трудного путешествия. С нетерпением ожидая возвращения домой, матросы болтали, пели, кто-то играл на флейте и губной гармошке. «Лев» покачивался на волнах, дул легкий бриз. Рэн лежал, заложив руки за голову. Сон бежал от него. Он думал то об Авроре, то о незавершенных делах, то о страхах миссис Ортис. Интересно, что скажет Саида, увидев Аврору?
Рэн вспоминал каждый миг, проведенный с Авророй. Темницу султана и девушку, прикованную цепью к стене. Ее бесстрашие в толпе головорезов и готовность пожертвовать собой ради спасения Шокаи. Страстные поцелуи Авроры, отвращение на лице, когда она решила, что Рэн – работорговец, и радость от того, что это не так.
Увы, Аврора не раз была свидетельницей его слабости. А как она разъярилась, увидев, что Шокаи при смерти! Эта девушка не переставала удивлять Рэна. Застав ее в своей каюте нагой, он впервые осознал всю силу своих безумных желаний.
Картины сменяли друг друга, то радостные, то горестные.
Аврора, массирующая ему спину, исступленно целующая его, босоногая, пышногрудая, зовущая. Аврора, заговаривающая травы и цветы, произносящая заклинания, и тот молодой помощник боцмана, который раньше презирал ее, а потом попросил о помощи и только поэтому выжил. Ведь девушка и впрямь спасла ему жизнь! Сострадание, силы и любовь она без раздумий отдавала людям. Аврора не просила у Рэна помощи и защиты, не рвалась на борт его корабля. Она не требовала ни пищи, ни одежды, ни внимания к себе. Не требовала ничего, кроме его сердца, которое Рэн навсегда закрыл для всех.
Отдать ей сердце означало то же самое, что позволить содрать с себя кожу.
«Боже, но Аврора так нужна мне!» – признался себе Рэн, понимая, что реальная жизнь вот-вот разрушит все планы. Как он устал вспоминать о прошлом и постоянно подавлять свои чувства! Ему необходимо ощутить близость Авроры, насытиться ее жизненной силой, насладиться ее прекрасным телом. Аврора занимала все мысли Рэна, и он с ужасом думал о тех моментах, когда терял ее из виду. Он не забыл отчаяния, охватившего его, когда Аврору похитили из гостиницы.
Девушка до сих пор оплакивала убитую мать и надеялась завоевать любовь отца. Она вопреки всему желала связать судьбу с ублюдком-пиратом, который не мог дать ей ничего, кроме горя и пустых обещаний.
Отталкивая ее, Рэн жаждал заполучить эту девушку навсегда.
Для одного себя, и только для себя.
Приглушенный звук прервал его долгие размышления. Рэн прислушался к печальной мелодии. Боже! Опять волынка.
Рэн вскочил, подбежал к двери и остановил проходившего мимо матроса:
– Скажи этому придурку, чтобы он сейчас же перестал играть! Сию же секунду! – крикнул он, направляясь к каюте Доминго, и столкнулся на ходу с Авророй.
– О Рэнсом, – испуганно прошептала она. – Скорей обними меня!
– Не бойся. Все хорошо, милая. – Он поднял ее на руки. – Я здесь, с тобой.
Аврора обхватила шею Рэна и спрятала лицо на его груди. Он вошел в каюту с дрожащей девушкой на руках.
– Ну, будет тебе, – прошептал Рэн. Она дрожала, пока музыка не оборвалась. – Тебя преследуют воспоминания.
Аврора кивнула. Он понимал, что девушке горько и одиноко, но говорить с ней об этом не стоит. Рэн поставил ее на пол.
По ее щекам струились слезы. Ее молчание надрывало ему душу. Как хотелось бы Рэну спрятать Аврору там, где ничто не потревожит ее покой. Да, сегодня девушка не отпустит его, и он уже не станет сопротивляться, ибо все, кроме нее, потеряло для Рэна смысл. Сегодня он не сможет сдержать свою клятву.
«Поверь, это сделает тебя сильнее…» Теперь до Рэна дошел смысл этих слов. От его былой гордости
