было знать, что он рядом, нужно было слышать, как он шепчет прежние слова. Даже если они не содержали былой страсти, все равно Билли хотела слушать их. Потом всегда можно было бы отделить ложь от правды…
Почему он не поднялся в их комнату? Теперь уже в ее комнату. Почему не хотел ее? Разве он не видит, как она тоскует по нему?
Когда разладились их отношения? Когда его одежда исчезла из большого двустворчатого шкафа? Точно она не могла припомнить. Мало-помалу, пока в один прекрасный день за дверцами шкафа не остались только ее платья и туфли. Почему она не заметила, как это произошло? Не поздно ли что-то предпринимать? Можно ли починить супружество, как чинят заборы на ранчо? И стоило ли пытаться?
Теперь у нее есть своя собственная жизнь, заполненная самыми разными занятиями. Ее клубы, посещение магазинов, парикмахер, занятия в мастерской. Билли презрительно фыркнула.
Она знала, что для завтрака время позднее. В последнее время, похоже, она всюду появляется слишком поздно. Какое это имеет значение? Мосс только пил кофе и мигом оказывался на летном поле или в автомобиле. Агнес завтракала вместе с Сетом на рассвете – эту привычку она приобрела в самом начале, когда четырнадцать лет тому назад приехала в Санбридж. Райли, Мэгги и Сьюзан учились в привилегированных частных школах в городе и возвращались в Санбридж на уик-энды, а иногда даже не приезжали.
Стол казался чудовищно длинным. Он был также и пустым. Билли села и нажала кнопку рядом со своей тарелкой.
– Кофе и тосты. Яйцо всмятку, – запоздало проговорила она. – Где все?
– Не знаю, мадам. Может быть, пригласить вашу мать? Я уверена, она знает, где остальные.
– Нет, Шарлотта. И не приносите яйцо. Расхотелось.
– Хорошо, мадам.
– Еще один день в Санбридже начинается, – вздохнула Билли.
– Я так и подумала, что найду тебя здесь, мама. Мне нужны деньги. Пятьдесят долларов. – На пороге стояла Мэгги – плечи расправлены, спина прямая. Но выражение лица ласковое, голубые глаза мягкие и доверчивые, блестящие темные волосы тщательно причесаны. Билли попыталась избавиться от мысли, что, когда Мэгги что-нибудь было нужно, она надевала, как плащ, позу хорошей-и-благодарной-дочки. Куда девались при этом вздорность и строптивость, жесткие складки у нежного девичьего рта, вызов в глазах? Перед нею стоял беззащитный ребенок со своей просьбой.
– Я понимаю, это кажется много, но мне нужно купить книги, и еще я видела ангорский свитер в магазине Каплана… – Мэгги замолчала, заметив, как замкнулось лицо матери. – Я не желаю слышать, что трачу слишком много! – вдруг резко изменила тон Мэгги. – Скажи только – да или нет. У меня нет настроения выслушивать лекции.
– А у меня нет настроения читать их, – устало проговорила Билли.
На лице Мэгги появилась усмешка.
– Все еще раздумываешь о том, что папа не обращал на тебя внимания вчера вечером? На твоем месте я бы ему за это отомстила. Я заметила, с каким сочувствием на тебя поглядывали. – Когда Билли отвернулась, не в силах защищаться, Мэгги снова перешла в наступление. – Ну, так ты мне дашь деньги или нет?
– Говоришь, они нужны тебе на книги? И свитер? – Билли понимала, что это ложь, но до правды докапываться не хотелось. Она знала, что правда ей не понравится. С Мэгги все может произойти, с ее бедной ранимой девочкой. Ее девочка, которой, как никому другому, недостает внимания Мосса. Она так похожа на Амелию. В Мэгги проявляются та же обида, та же вызывающая строптивость. Билли сделала над собой усилие, чтобы в голосе чувствовалась забота: – Какого цвета свитер, дорогая? Он подойдет к той синей юбке, что я привезла тебе на прошлой неделе? Почему бы тебе не посидеть со мной, пока я пью кофе?
Мэгги понимала: на приглашение откликаться не обязательно, да она и не хотела. Нежную материнскую заботу она расценила как признак отступления. Пятьдесят долларов, можно считать, у нее в кармане.
– Я не могу. Должна встретиться с друзьями. Так ты мне дашь деньги?
Билли почувствовала раздражение и враждебность, но преодолела вспышку. У нее не осталось сил сражаться с Мэгги этим утром.
Мэгги получила деньги и сунула их в кармашек.
– На этот уик-энд я еду с Кэрол и ее семьей в Галвестон. Скажи мне теперь, не будешь ли ты вредничать?
– А если я стану «вредничать», как ты выражаешься?
– Тогда я уеду сегодня, отправлюсь прямо к Кэрол и не вернусь домой.
Вызов налицо. Билли чувствовала себя униженной, но материнское беспокойство заставило попробовать урезонить дочку.
– Мэгги, нам нужно поговорить. Эти твои друзья, я не…
– Забудь об этом, мама. Тебе никто не нравится, кроме человека, за которого ты вышла замуж, но вопрос в том, нравишься ли ты папе? Думаю, после вчерашнего вечера ответ тебе ясен. И не рассчитывай, мама. Я не рассчитываю. Сьюзан не рассчитывает. Только Райли имеет значение. Райли и дедушка. Давай, скажи мне, что это неправда.
– Мэгги…
– Избавь меня, мама, от лекций. Хватит. Я тут наболтала слов, которые ни черта не значат.
– Мэгги, выбирай выражения. Ты говоришь, как какой-нибудь скотник. Почему ты не можешь…
– Вести себя и поступать как подобает Коулмэнам? Хочешь знать одну вещь? Меня тошнит от
