– Я согласна со всем, что говорит Мэгги, – сердито выкрикнула Сьюзан. – Все нужно разделить поровну, и я тоже хочу получить мою долю!
Билли подумала, что голова у нее расколется на части. Сойер крепко сжала ее плечо, и это помогло успокоиться.
– Нет, ваш отец высказал свою волю, и все останется как есть. Если вам нужно…
– Нужно? – взвизгнула Мэгги. – Нужно? А потом, когда ты пересмотришь наши нужды, наши запросы, вынесешь окончательное решение… Выдашь нам какие-нибудь крохи. Нет, такого дележа я не хочу.
– И я тоже, – раздраженно заявила Сьюзан.
– У вас обеих есть мужья, которые могут позаботиться о вас. Может быть, пора вам попытаться самим себя обеспечить. Устроить свою жизнь.
– Не говори чепухи, мама. Я наследница, и Сьюзан тоже. Таково твое последнее слово?
Билли сделала глубокий вдох.
– Да, это мое последнее слово. Так пожелал ваш отец. Что бы он, по-вашему, сказал, увидев, как вы поступаете? Вам обеим должно быть стыдно за себя.
– Легко избежать стыда, сидя на миллионах и миллионах долларов, а, мама? Нет, так не пойдет. Тебе следует пересмотреть свое решение, или я привлеку своих юристов. Сьюзан? – Та одобрительно кивнула.
– Подождите минутку, – запротестовала Билли. – Вы кое-что должны понять. Прежде всего, я не сижу на миллионах и миллионах долларов, как вы считаете. Ваш отец был по уши в долгах. – Она подождала, как воспримут это дочери.
– Невозможно! – возразила Мэгги. – Ты лжешь!
– Нет, Мэгги. Не лгу. Обе вы знаете, что ваш отец разрабатывал проект нового самолета, который должен был стать воплощением его мечты. Мечты стоят денег, больших денег.
– Папа и раньше строил самолеты, и они лишь делали его богаче, – возразила Сьюзан.
– Верно, но тогда правительство давало субсидии. На этот раз Мосс не хотел, чтобы правительство вмешивалось в его работу. Он собирался все осуществить сам. Из-за своего здоровья он практически не занимался другими своими предприятиями. Санбридж больше не поставляет скот для армии, и, по правде говоря, я не думаю, что на ранчо осталось полсотни голов скота. Он все вложил в этот самолет, и я даже сомневаюсь, что средств хватит на завершение проекта.
– Так значит не надо его завершать. В любом случае, что ты понимаешь в самолетах? – грубо бросила Мэгги. – Послушайся моего совета и устранись. Папа умер и похоронен. Продай правительству, что у тебя есть от этого проекта, и пусть они там управляются. По крайней мере, мы не обнищаем.
– Я обещала вашем отцу и сдержу свое обещание. Сердце у Билли разрывалось. Она-то считала, что готова объяснить все дочерям. Но они никогда не поняли бы. А рассказывать Мэгги о предсмертном даре отца, предназначенном для нее, сейчас не стоило. Дом в Санбридже и ранчо должны были перейти к Мэгги, но только после того, как Билли полностью профинансирует проект. В случае необходимости она могла даже выставить Санбридж на аукцион.
– Сделай все, что можешь, Билли, но проследи, чтобы Мэгги получила наши угодья, – сказал Мосс. – Но если тебя совсем зажмут в угол и придется продавать или закладывать, то пойди на это. – Поймет ли Мэгги и примет ли такое условие? Сейчас Билли не испытывала желания выяснять это. Какая неприкрытая ненависть на лицах ее детей. Ненависть, направленная на нее, а не на Мосса. «Господи, что теперь делать?» – вопрошала она у самой себя. Плечи обреченно поникли. Понадобилось пожатие руки Сойер, чтобы она выпрямилась и посмотрела дочерям в глаза.
– Вы слышите меня? – спокойно проговорила она. – Я собираюсь сдержать слово, которое дала вашему отцу.
– Позвольте вмешаться… – Дадли Абрамсон важно прочистил горло. – Если кто-либо из присутствующих собирается опротестовать это завещание, то могу свидетельствовать, что мистер Коулмэн знал о своей болезни еще два года тому назад. Это явилось основной причиной, почему он сделал все, что мог, лишь бы приостановить дело о разводе. Он хотел остаться уверенным, что ваша мать будет законной наследницей по законам штата, а не просто лицом, получающим от него дарение. И если мне дозволено будет высказаться, – он наставил костлявый палец на Мэгги и Сьюзан, – кажется, он оказался прав, поступив таким образом. Так как ваши отец и мать никогда не были разведены, ваши претензии на недвижимость не могут быть более предпочтительными, чем права вашей матери. Кроме того, если вас это утешит, насколько мне известно, капитал Коулмэнов уменьшился не менее чем на треть от того, что составлял когда-то.
– И предполагается, что это послужит нам утешением? Мама, – Мэгги обрушила свое негодование на Билли, – ты просто не можешь связываться с такой глупостью! Да пропади он пропадом, этот самолет. Что касается меня, то я не могу позволить тебе пустить на ветер остаток папиного состояния на такую нелепую вещь.
– Мэгги, ты слышала, что сказал мистер Абрамсон. Вы с Сьюзан получили свою долю; остальное – мое, и я могу распоряжаться наследством, как захочу. А я желаю продолжить работу вашего отца до полного ее завершения.
– О нет, не можешь, мама. – Мэгги вскочила со своего места и теперь нависала над Билли. Сьюзан, казалось, потрясло агрессивное поведение сестры. – Я кое-что знаю насчет законов. Мы с Сьюзан имеем право защищать наследство, которое получим от тебя! И мы не позволим тебе разбазаривать остаток.
Сойер смотрела на Мэгги, не веря своим глазам. И это ее мать! Неожиданно возникшее желание придушить ее оказалось столь сильным, что девушка закусила губу. Никогда не приходилось видеть ей такую ненависть. Вся оставшаяся с детства тяга к матери в тот момент исчезла без следа. Теперь она с бабушкой противостояла Мэгги и Сьюзан. Она станет бороться с ними обеими до последнего издыхания. Она Коулмэн и, видит Бог, будет действовать как Коулмэн.
Мэгги и Сьюзан сдержали слово. Четыре недели спустя на активы Коулмэнов был наложен судебный арест. Билли болезненно восприняла эту новость. Сойер попыталась встряхнуть ее, показав перечень лиц и банков, к которым она собиралась обратиться с просьбой о финансировании.
Билли никак не могла проглотить комок, вставший в горле. Сойер, одетая в деловой костюм, с легким пальто на плечах, сжимала в руках портфель с бумагами. Она собиралась осуществить мечту Мосса.
