Грязный потрескавшийся пол угрожающе приподнимался, собираясь поглотить Билли. Все оказалось сделано так быстро, так безжалостно. Где-то в глубине ощущалось жжение, требовавшее, чтобы она обратила взор вовнутрь. Та крохотная жизнь, что образовалась там, не могла существовать без нее. Эту жизнь тоже могли вырвать из ее тела и разорвать на кусочки в стерильной операционной, под наркозом, но разницы никакой не будет. Она мать и это – ее дитя, которое без нее никогда не сможет дышать, плакать или хотеть есть.
Билли приняла решение. Жизнь ее будущего ребенка будет зависеть от Бога, а не от ножа хирурга.
Пальцы Амелии цеплялись за руки Билли, зубы стучали, слезы струились по щекам.
– Билли! Билли! Боже, что я наделала!
Позднее, уже вечером, после того, как Билли побывала в детской, чтобы поцеловать Мэгги перед сном, она остановилась у комнаты Амелии.
– Амелия? – прошептала Билли в темноту, так как свет был выключен. – Ты спишь? – Она тихо подошла по ковру к кровати, стараясь не шуметь и не разбудить Рэнда, который спал в кроватке на колесиках, стоявшей в углу комнаты. – Амелия!
– Билли. Билли, мне плохо, я больна. Она потрогала лоб Амелии.
– Ты просто горишь.
– И у меня кровотечение, Билли. Сильное.
Билли щелкнула выключателем лампы у кровати. Амелия лежала бледная, с побелевшими губами.
– Я звоню доктору Уорду.
– Нет, не надо…
– Что будем делать? Ты больна!
– Это пройдет, обещаю тебе, пройдет.
– Нет, не пройдет. Что-то сегодня сделали не так. – Она подняла одеяло и потянула ночную рубашку Амелии. По розовому хлопку расплывалось красное пятно. – Кровотечение у тебя сильнее, чем ты думаешь. Я вызываю врача…
Амелия схватила ее за запястье.
– Не надо! Не надо! Никто не должен знать. Я не могу этого допустить! Надо подумать о Рэнде… семья Джеффа использует это против меня, если они узнают. А отец достаточно подл: он расскажет им, если решит, что это повредит мне.
– Сет вредный, чудаковатый старикашка, но он никогда…
– Посмотри на меня, Билли. Посмотри на меня и никогда не говори «никогда». Нет, не надо, я не могу позволить тебе позвонить доктору Уорду.
– Ладно, тогда позволь вызвать кого-то другого. Кого-нибудь. А что если я сама отвезу тебя в Остин? Ты можешь пойти в отделение скорой помощи. Никто не узнает.
Амелия зарылась головой в подушки, отказываясь и от этого предложения.
– Амелия, ты сказала, что должна думать о Рэнде. Ты можешь умереть от потери крови, от инфекции. Подумай о сыне!
– Хорошо. Вези меня в больницу. Только не в Мемориальную, а в главную, клинтоновскую, на другой конец города.
Билли с трудом вела семейный «паккард» Коулмэнов сквозь глухую ночь. Лента шоссе расстилалась перед фарами, как длинный узкий язык. Амелия сидела рядом с ней, голова ее была откинута на спинку сиденья, капли пота блестели на лбу. Часы на приборной доске показывали двенадцать тридцать. Насколько Билли заметила, никто не услышал, как они уехали из дому. Но утром придется давать какое-то объяснение, лгать, скрывать свою вину. Сейчас она не может думать об этом. Нужно сосредоточиться на управлении машиной. Лимузин оказался слишком длинным, слишком широким, и ей трудно было рассчитывать расстояние. Билли бросила взгляд на счетчик – двадцать миль, тридцать, тридцать пять. Прошел почти час. Теперь Амелия притихла, она сидела слишком тихо и была слишком бледна.
Впереди блеснули огни города, дорожное движение стало более оживленным. Центральный проспект, ведущий к больнице, был перекрыт красными огнями светофоров.
– Держись, Амелия, еще пять минут, и мы приедем, – пообещала она, горячо молясь.
Когда они подкатили к приемному отделению скорой помощи, все произошло очень быстро. Амелию положили на носилки-каталку и увезли. Потом пришла медсестра в жестко накрахмаленном халате и стала расспрашивать Билли:
– Имя пациентки?
– Ам… Эми Нельсон.
– Давно ли началось кровотечение и известна ли вам причина?
– Я не знаю… не знаю… где доктор? Я хочу видеть доктора, – требовала Билли.
– Доктор сейчас с нею, но пациентка очень слаба, чтобы отвечать на его вопросы.
Билли обежала глазами стерильно чистую комнату ожидания. Она не знала, что сказать: много ли она может сообщить?
– А ваше имя? – спросила медсестра.
– Уилла. Уилла Эймс. – Неправильные сведения с легкостью слетали с губ. – Я ее подруга.
– Мисс Эймс, – сестра разглядела обручальное кольцо на пальце Билли. – Миссис Эймс, мы уже знаем,
