уникальному братству мужчин, женатых на сестрах Баннистер. Но вряд ли такое случится. Корделию кольнуло странное чувство разочарования. Если она на самом деле выйдет замуж за мистера Синклера, то они редко, если вообще когда-нибудь, смогут присоединяться к остальной ее семье в Брайтоне. Нет, они бы жили в Америке, и это было бы самое захватывающее и бесподобное новое приключение. Одна мысль об этом привела Корделию в волнение.
Да, в Америке свои достопримечательности, которые ей давно хотелось увидеть.
– Нужно составить список, – тихо пробормотала Корделия.
– Если ты помнишь королей и святых, – рассеянно заметила Сара, – тебе это не составит труда.
– Королей и… – Корделия недоуменно нахмурилась, но потом поняла. – Королей и святых, да, конечно.
Амелия назвала своих сыновей в честь королей: Генрих, Эдуард и Ричард. Эдвина дала своим имена в честь святых, а именно апостолов: у нее были Томас, Мэтью и Джеймс. У Беатрис до сих пор был только один сын – Филипп, который мог быть назван и в честь короля, и в честь святого. Но она сама сказала, что назвала мальчика в честь отца, который любил его гораздо больше, чем можно любить короля или Бога.
Несмотря на свои имена, мальчики, особенно когда собирались вместе, не проявляли ни достоинства королей, ни спокойствия святых. Маленькие мальчики склонны делать то, что всегда делают малыши, поэтому прогулка с ними равносильна безграничному риску. Однако Корделия всегда гордилась своим мужеством и любовью к приключениям.
– Ну что ж, хорошо. – Она глубоко вздохнула. – Сара.
Сара оторвала взгляд от письма.
– Если мы никогда больше не увидимся, – драматически приложив руку тыльной стороной ко лбу, Корделия приняла позу любимой актрисы, – в будущем вспоминай обо мне с любовью.
– Надеюсь, ты не собираешься идти с ними без их гувернанток? – сухо заметила Сара.
– Я не настолько авантюристка, – усмехнулась Корделия и отправилась собирать стадо.
Через полчаса Корделия вместе с гувернантками Амелии и Эдвины шла по дорожке для прогулок. Гувернантку Беатрис оставили присматривать за детьми, точнее, за девочками, слишком маленькими для таких прогулок. Но если говорить честно, то тети, мамы, гувернантки и все прочие давно усвоили: лучше не пытаться устроить что-либо, даже прогулку, для всех детей сразу.
Не успели они отойти от дома на несколько шагов, как возник первый конфликт. Гувернантки пошли быстрее, чтобы не растерять своих разбегающихся подопечных. В считанные секунды они оказались далеко впереди, Корделия осталась совершенно одна, если только можно считать себя в полном одиночестве на оживленной дорожке в окружении несчетного количества восторженных туристов, жаждущих насладиться летним днем. Если бы ее спросили, Корделия призналась бы, что случится именно так, и помнила об этом. Ее вполне устраивала возможность прогуляться в компании только своих собственных мыслей, которые неизбежно снова вернулись к мистеру Синклеру. Уоррен – приятное имя, сильное, мужественное и надежное. Корделия всегда увлекалась значениями имен собственных, будь то имена людей или названия мест, для нее они были интересными и говорящими. И о мистере Льюисе легко было думать как об Уоррене.
Несомненно, это можно объяснить не чем иным, как личным знакомством с ним. Вероятно, этим же можно объяснить, что, читая письмо мистера Синклера, Корделия слышала голос Уоррена. Однако от этого нет никакого вреда. У него приятный голос, вполне подходящий высокому и широкоплечему джентльмену с немного озорным взглядом и улыбкой дерзкой, но подкупающей. При этой мысли Корделия улыбнулась.
– На этот раз я знаю, что улыбка предназначается не мне.
У Корделии перехватило дыхание, она обернулась.
– Господи, мистер Льюис! Что вы делаете здесь?
– Вы с таким увлечением описывали Брайтон, и я решил, что мне просто необходимо посетить этот город. – Он усмехнулся. – Я так и сделал.
– Не припомню, чтобы я так красочно рассказывала о Брайтоне, – с сомнением сказала она.
– Это подразумевалось.
Вытянув шею, Корделия заглянула ему за спину. Нельзя сказать, что она искала кого-то, но, безусловно, красавец американец должен быть где-то в толпе.
– Мистер Синклер с вами?
– Нет-нет, – покачал он головой.
– Досадно. – Хотя на самом деле вовсе не досадно – и эта мысль удивила Корделию. Когда она встретится с мистером Синклером, ее проделке и всем дальнейшим встречам с Уорреном придется положить конец. Это действительно будет досадно. – Тогда, полагаю, леди Корделии следует продолжать писать ему в Лондон?
– Нет, прошу прощения. Я не хотел сказать, что его вообще здесь нет, – поспешно ответил Уоррен. – Он в Брайтоне, просто в данный момент не со мной, предпочел остаться в номере. Его… немного продуло.
– Вот как. Надеюсь, ничего серьезного.
– Обычная простуда. Морской воздух будет ему чрезвычайно полезен. – Мистер Льюис сделал преувеличенно глубокий вдох. – Этот воздух такой… такой…
– Целительный? – подсказала Корделия, пряча улыбку.
– Совершенно верно.
– Но воздух едва ли принесет какую-либо пользу, если мистер Синклер не станет выходить на прогулки.
– Мы оставим окна открытыми, и будем надеяться на лучшее. С удовольствием дам вам адрес, чтобы вы передали его леди Корделии. – Уоррен улыбнулся с непонятным облегчением, как будто рад был говорить о чем угодно, кроме того, что касалось его работодателя. – А теперь, так как, по-видимому, вы одна… Вы ведь одна, не правда ли?
Корделия взглянула вдоль дорожки, но ни гувернанток, ни мальчиков не было видно.
– Пожалуй, да.
– Тогда не окажете ли мне честь разрешить проводить вас? – Он предложил Корделии руку.
Ей пришло в голову, что если она примет его руку и пойдет с ним, это переведет ее проделку из сферы безобидного маленького обмана, задуманного, чтобы больше узнать о мистере Синклере, в совершенно иную плоскость. Но ведь она не сделала ровным счетом ничего, что способствовало бы его появлению здесь. Его присутствие не более чем простое стечение обстоятельств, не так ли?
– Это стечение обстоятельств? – Корделия с подозрением посмотрела на мистера Льюиса.
– Счастливое стечение обстоятельств, – убежденно ответил он, а когда Корделия недоверчиво подняла бровь, рассмеялся. – Если не считать, что я сидел вон там, на скамейке, надеясь, что вы появитесь, то сказал бы, что это стечение обстоятельств.
– Это не похоже на стечение обстоятельств. Как вы узнали, где я остановилась?
– В письме леди Корделии мистеру Синклеру указан и ее адрес в Брайтоне, – усмехнулся он. – Так мы идем?
Некоторое время Корделия пристально всматривалась в него. Ни один мужчина не подкарауливал ее, чтобы просто прогуляться с ней. Со стороны мистера Льюиса это очень любезно и в то же время дерзко. А почему бы ей и не пойти с ним? Она не ребенок, объездила почти весь мир, еще не помолвлена. Если она хочет доставить себе удовольствие невинной прогулкой с интересным мужчиной, что тут плохого? В конце концов, это Брайтон. Этикет и правила поведения здесь менее строгие, чем в Лондоне. К тому же, несмотря на наплыв народа, формально это не светский сезон. Вероятность встретить кого-либо из знакомых ничтожно мала. То, что могло считаться недопустимым для леди Корделии, вовсе не столь неподобающе для мисс Палмер. А сейчас она мисс Палмер.
– Хорошо, мистер Льюис. – Корделия ответила ему улыбкой, переложила зонтик и взяла его под руку. – Буду очень рада.
– Но далеко не так, как я, – усмехнулся он.
Когда они пошли по дорожке, Корделия поняла, что в этом направлении она может столкнуться лицом к лицу с мальчиками и их гувернантками. Если пойти в противоположном направлении, они пройдут мимо дома, но он стоит на другой стороне дороги. Корделия сомневалась, что кто-нибудь окажется снаружи возле него, да и заметить ее среди толпы трудно.
– Вы не возражаете, если мы пойдем в ту сторону? – Остановившись, Корделия кивком указала назад в выбранном ею направлении.
– Конечно, нет. – Он повернулся. Они пошел в обратную сторону. – Я полностью в вашем распоряжении.
– Правда? – Несколько минут они шли в тишине, хотя «тишина» не совсем верное слово. Плеск волн и гул толпы создавали постоянный шумовой фон. – Мистер Льюис, почему вы приехали в Брайтон?
– Потому что здесь вы, мисс Палмер.
– Вы очень любезны, – рассмеялась она, – но сомневаюсь, что вам можно верить.
– Тем не менее это правда.
– Значит, у вас нет другой причины для приезда в Брайтон?
– Никакой.
– И вы здесь исключительно из-за меня?
– Совершенно верно.
– Тогда я снова должна спросить – почему?
– Потому, что я нахожу вас чрезвычайно интересной, Мисс Палмер. – Остановившись, он посмотрел ей прямо в лицо. – Мне хотелось бы лучше узнать вас.
Взглянув в его темные глаза, Корделия до такой степени растерялась, что не могла подобрать слов.
– Не знаю, что и сказать.
– Значит, я лишил вас дара речи? Не думал, что такое возможно.
– Вовсе нет, – пробормотала Корделия.
– Что мне в вас нравится, так это то, что вы редко не находите что сказать.
– Правда? – Она пристально посмотрела на мистера Льюиса. – А я всегда считала это недостатком своего характера. Истинные леди должны быть менее разговорчивы, чем я.
– Вздор, – убежденно возразил он. – У вас есть собственное мнение, вы, несомненно, должны без колебаний его высказывать.
– Вы считаете это достоинством?
– Да, – кивнул он.
– Это потому, что вы американец, верно?
– Возможно, – с удивлением
