ход.
– Пожалуй, ее. – Если сначала Дэниелу понравилось предложение Кресуэлла, то сейчас он не знал, что думать о плане виконта позволить своей сестре самостоятельно найти способ выбраться из ямы, в которую она сама себя загнала. Дэниела это раздражало. Он никогда не был таким нерешительным. С другой стороны, никогда прежде он не попадал в ситуацию, похожую на нынешнюю, и никогда еще ставки не были так высоки. И в данный момент у него, бесспорно, нет лучшего предложения. Кресуэлл прав: что бы Дэниел сейчас ни сделал, он упустит свой шанс на совместное будущее с леди Корделией.
– Ну и?.. – спросил Кресуэлл.
– Пожалуй, если мне сейчас придется во всем ей признаться, она получит преимущество. Не думаю, что это хорошее начало совместного будущего.
Дэниел колебался относительно совместного будущего с леди Корделией. Разрешение явиться к Саре – то есть к Корделии – многое означало, но тогда он этого не осознавал. Возможно, решение принято им еще раньше, когда он отправился за ней в Брайтон. Или когда он встретился с ней в книжном магазине. Вероятнее всего, его судьба решилась, когда он в первый раз взглянул в ее зеленые глаза и увидел свое будущее, но не понял этого. Каждый поступок, совершенный Дэниелом с того момента, оказался ошибкой, если он намеревался избежать женитьбы на Саре, на леди Корделии или на ком-либо еще. Более романтичный человек стал бы утверждать, что все это время его поступками руководило сердце, а не рассудок.
Дэниелу сейчас предстояло ответить на последний вопрос: что он хочет? Не что ему предстоит сделать по необходимости, а что он на самом деле хочет. Неожиданно для себя он сделал открытие: ему хочется, чтобы эта женщина, независимо от того, будет ли он называть ее Сарой или Корделией, всегда присутствовала в его жизни. А слово «всегда» означает лишь одно. Постепенно игра стала сложнее, чем он ожидал, и ее исход абсолютно непредсказуем.
Женщина, от которой он старался убежать, именно та, за которой он настойчиво следовал, – настоящая ирония судьбы. Уоррен сначала бы посмеялся, а потом сказал, что это не более того, что Дэниел заслужил. И теперь Дэниелу предстояло завоевать сердце женщины, уже взявшей в плен его сердце.
– Мне кажется, мало просто продолжать обман. Мне каким-то образом нужно завоевать ее симпатию. – Дэниел глубоко вздохнул. – Мисс Палмер, быть может, вы дадите мне совет?
– Совет? – Сара долго рассматривала Дэниела, а потом, тяжело вздохнув, согласилась. – Что вы хотели бы знать?
– Думаю, вы лучше кого бы то ни было знаете леди Корделию. – Наклонившись к Саре, он взглянул ей прямо в глаза. – Как, по-вашему, высокомерному, самодовольному ослу справиться с задачей завоевать симпатию отважной амазонки?
Глава 11
При посещении страны, в которой руины и монументы древности, а также более современные достопримечательности интересны для путешественницы, желательно как можно лучше знать ее историю.
– Как же я могла ничего об этом не знать? Все происходило прямо у меня под носом, а я даже не заподозрила ничего такого. – Корделия мерила шагами гостиную. – Значит, все, кроме меня, знают об этом?
– Не все, дорогая. – Тетя Лавиния сидела на диване с чашкой чая, щедро приправленного бренди.
– Папа знает?
– Конечно, и относится к этому одобрительно.
– А мама?
– Что-то подозревает, – задумчиво протянула Лавиния. – Она до конца не уверена, но всегда была оптимистом.
– Вы тоже знали?
– Достаточно только взглянуть на Сару и Уилла, чтобы обо всем догадаться. По крайней мере заподозрить что-то.
– Мне и в голову не приходило. – Корделия была ошеломлена, когда, вернувшись днем от модистки, узнала, что Уилл вернулся из Индии и что они собираются пожениться. Значит, таинственный поклонник Сары – Уилл. Они питали друг к другу определенные чувства еще до его отъезда из Англии, а год переписки только укрепил эти чувства и превратил их в любовь. – И почему я ничего не замечала?
– Человек не всегда видит то, что не ожидает увидеть. – Тетя Лавиния сделала глоток чая. – Знаешь, в этом всегда есть доля волшебства.
– Но она моя лучшая подруга. – Корделия опустилась на диван рядом с тетей. – Мне следовало что-то заметить.
– Но ведь к тебе это не имеет никакого отношения, верно? – как бы мимоходом спросила тетя Лавиния.
– Что вы имеете в виду? – нахмурилась Корделия.
– Корделия, ты исключительная девушка – талантливая, умная и к тому же хорошенькая. Но… как бы это сказать поделикатнее? – Лавиния аккуратно подбирала слова. – Я знаю, что ты никогда не делала зла намеренно, но тебе присуще свойство не обращать внимания на положение других и думать только о своем собственном.
– Вы хотите сказать, я эгоистка? – Корделия была неприятно поражена.
– Нет, дорогая. Ты исключительно великодушная, у тебя доброе сердце. Ты просто… – тетя Лавиния поморщилась, – просто самососредоточенная. Да, именно так. Ты всегда идешь собственной дорогой. Тебе когда-нибудь приходило в голову, что другие, возможно, не хотят следовать по ней?
– Не приходило, – согласилась Корделия и задумалась над замечанием тети. Довольно трудно согласиться с таким мнением о себе, но тетя Лавиния права. Корделия искренне беспокоилась о Саре, но она, конечно, никогда не ставила интересы Сары выше своих собственных. Даже сейчас, когда ей следовало радоваться за подругу и брата – и Корделия, безусловно, радовалась, – ока расстроилась, что Сара не доверилась ей. – В будущем постараюсь стать лучше, – она взглянула в лицо тети, – но в данный момент я такая, как есть, – самососредоточенная. Я обиделась, что Сара не открыла свой секрет.
– Моя дорогая, у всех нас есть секреты. – Тетя Лавиния похлопала ее по руке. – Даже самые идеальные леди имеют секреты. Не могу назвать ни одной леди, не имеющей секретов. На самом деле подозреваю, что большинство этих секретов таковы, что если бы они раскрылись, то таких леди перестали бы считать идеальными.
– Кто же это?
– Дорогая моя, – рассмеялась тетя Лавиния, – никогда не стану раскрывать тебе чужие секреты. Они и называются секретами, поскольку не предназначены для обсуждения. Кроме того, я люблю хорошие секреты, и если мне пришлось бы рассказать даже тебе кое-что из того, что мне доверили, больше никто никогда не посвятил бы меня в свою тайну.
– Да, конечно. А у вас есть секреты?
– О да, у меня есть несколько секретов. Некоторые из них пустяковые, не приводящие ни к каким серьезным последствиям, другие – весьма неприятные; есть изрядное количество весьма сомнительных.
Корделия сделала большие глаза, хотя на самом деле это признание ее не удивило.
– Подозреваю, даже у тебя есть секреты.
– Нет, у меня нет никаких секретов, – поспешно отозвалась Корделия и, взяв бренди, налила себе в чашку с чаем изрядную порцию спиртного. – Совсем нет. Ни единого. У меня нет абсолютно никаких секретов.
– Правда? – Тетя Лавиния выразительно посмотрела на чайную чашку Корделии. – Когда речь идет о секретах, на меня можно смело положиться.
– Я это учту, если у меня появятся секреты, которые нужно сохранить, – весело объявила Корделия и отпила чая.
У нее, конечно, есть огромный секрет, касающийся Уоррена. К этому времени мистер Льюис, несомненно, уже получил ее письмо. В нем она напоминала, что завтра утром будет в Британском музее и там они могут встретиться. С ее стороны это ужасно неприлично, но Корделия не хотела рисковать, позволив ему явиться к ней домой с визитом, – тем более теперь, когда она знала, что у нее нет выбора. Ей остается только выйти замуж за его работодателя. Уоррен согласился не приходить к ней домой, но у него в глазах было выражение, просто кричавшее о том, что он может сделать так, как хочется ему, – он все-таки был пиратом.
– Тогда о чем ты задумалась?
– Ни о чем существенном. – Сейчас, пожалуй, для Корделии неподходящее время обсуждать свои проблемы.
– Правда? А по-моему, у молодой женщины, которую заставляют выйти замуж за богатого американца, сына еще более богатого американца, как мне известно, в голове может быть много вопросов и забот.
– Значит, вам об этом известно?
– А разве это секрет? – удивилась тетя Лавиния.
– В семье – нет. Однако лучше, чтобы остальной мир об этом не знал. Это весьма неприятно.
– Что неприятно?
– Когда отец выбирает дочери мужа… – Корделия поежилась.
– Дорогая моя Корделия, у многих из нас не было возможности самим выбирать себе первых мужей. В былые времена считалось неслыханным, чтобы женщина сама выбирала себе мужа. Браки становились политическими или финансовыми союзами. Такого
