много времени.
Анабелла достала из шкафчика чайник и направилась к двери, за которой, по предположению Колина, находилась ее спальня. Сделав пару шагов, она задержалась у большого зеркала, взглянула на свое отражение и недовольно фыркнула:
– Ну и вид у меня! – Свободной рукой девушка попыталась привести в порядок распрямившиеся локоны. – Чэрити ахнет, когда увидит, во что я превратила прическу, над которой она столько трудилась.
Колин подумал, что никогда в жизни не видел никого обворожительней, чем эта женщина в промокшем платье, четко обрисовавшем ее изящную фигуру, но решил лишний раз не смущать ее и промолчал.
Анабелла повернулась к нему:
– Почему так получилось? Мои кудри совершенно исчезли, а вашим хоть бы что. Вы должны поделиться своим секретом с Чэрити, она каждый день мучается над моими непослушными волосами. Даже если она часами будет возиться с этими дурацкими щипцами, в результате одинаковых завитков все равно у нее не получится.
– Боюсь, секрет только в том, что мои, как вы говорите «завитки», естественные.
Она недоверчиво посмотрела на его прическу, затем вздохнула и покачала головой.
– Я должна была раньше догадаться. Другие щеголи изо всех сил стараются соответствовать моде, а вам, конечно, все досталось от Бога. Если бы было принято носить зеленые волосы, ваши, не сомневаюсь, сразу зазеленели бы, как весенняя трава.
– Вот было бы зрелище, – рассмеялся Колин.
Он понимал, что эта пустая болтовня обусловлена ее нервозностью, но никак не мог объяснить себе, из-за чего она так нервничает. Если она допустила в свою постель Сомерсета, то к чему все эти уловки и оттяжки? Зачем понадобилось разжигать камин и затевать бессмысленное чаепитие?
Чем вызван страх, заморозивший ее сердце и явственно читаемый в ее небесно-голубых глазах?
Глядя на влажные рукава, облепившие ее руки, Колин тихо прошептал:
– Снимите поскорее это платье.
Эх, чего бы он сейчас не отдал за то, чтобы увидеть ее обнаженной!
– Да, я переоденусь и принесу мешочек с чаем, – с этими словами она скрылась за дверью спальни.
Ему стоило больших усилий не устремиться за ней следом, но все же Колин решил не торопить события. Он опустился на кушетку и в который уже раз задумался, не была ли его страсть следствием поручения Уолчестера. Пожалуй, нет, он сам стремился к Анабелле не только телом, но и душой. Колин не знал, чем больше она его притягивала – редкой красотой или умом и умением неожиданно переходить от одной роли к другой, подобно легко меняющему направление весеннему ветерку.
Он, конечно, выведает то, что развеет тревоги Уолчестера, и все же, черт побери, он и сам желал бы узнать о ней многое!.. Ему не терпелось понять, какая она на самом деле… кто она? Ясно одно – она не та, за кого себя выдает. А может быть, она шпионит на голландцев… или французов? Карл II нажил Англии столько врагов, что она может работать на кого угодно. Впрочем, ее тайны могут оказаться более обыденными. Ее тайны – да, но саму Анабеллу никак нельзя счесть обыкновенной. Сто тысяч чертей! Разве существует в мире настолько желанная женщина?
Вскоре Анабелла вернулась в ярко-голубом платье с глубоким вырезом, аккуратно прикрытым скромным шарфиком. Колин едва не застонал – неужели она не понимает, что делает? Нет, конечно, понимает. Тогда зачем она так ведет себя с ним?
Анабелла, не обращая внимания на его страдания, склонилась к камину, подвесила над огнем чайник и радостно объявила:
– Чай скоро будет готов.
Колин, положив ногу на ногу, принялся снимать перепачканные сапоги.
– Что ж, будем пить чай. По крайней мере у нас будет возможность поговорить.
Она недоуменно посмотрела на его сапоги и согласилась:
– Да, да, давайте поговорим.
– Почему бы вам для начала не рассказать мне, откуда вы родом? – поинтересовался Колин как можно более небрежным тоном.
Этот простой вопрос явно встревожил ее.
– Откуда я? – Анабелла нервозно поправила волосы. – Ну… в общем… из сельской местности. Я родилась и выросла в деревне.
Колин с громким стуком сбросил сапог на пол. Анабелла вздрогнула.
– Ваш ответ не назовешь исчерпывающим, – недовольно заметил Колин. – Скажите хотя бы, в каком графстве вы жили? Вы из Йоркшира? Или из Ланкашира? – он сделал паузу и, не получив ответа, продолжил: – Может, вы росли вовсе не в Англии, а, скажем, в Ирландии?
– Ну что вы! Я, как и вы, уроженка Англии.
Колин посмотрел на нее холодным недоверчивым взглядом – он научился этому приему в свою бытность во Франции. Он был тогда совсем юным и, чтобы не умереть от голода, собирал пикантные сведения про важных особ и успешно торговал ими. Встретив подобный взгляд, собеседник начинал нервничать и готов был рассказать все, что знает, лишь бы на него так не смотрели.
Анабелла не оказалась исключением.
– В Нортгемптоншире, – ответила она и гордо вздернула подбородок, словно говоря: «и не вздумайте
