– О тебе или об Анабелле?
– Сначала об Анабелле.
– То, что она здесь сказала, – чистая правда. Но она не сообщила, что ее мать убила мужа, когда увидела, как он за незначительный проступок порет девушку розгами. У бедняжки помрачился рассудок, и она вонзила нож ему в сердце.
Уолчестер сжал трость так, что у него побелели пальцы.
Колин безжалостно продолжил:
– Не упомянула она и о том, что этот изверг издевался не только над ее матерью, но и над ней самой. Именно потому Анабелла, увидев, как повесили ее мать, приехала в Лондон без единого шиллинга с тем, чтобы отомстить тебе.
На шее Уолчестера от страшного напряжения вздулись вены, и он, сам этого не замечая, начал горестно раскачивать головой. Перед Колином был старик, внезапно почувствовавший тяжесть утраты близкого человека. Но Колин не нашел в себе сил посочувствовать ему.
– Фебу повесили? – безжизненным голосом спросил граф.
– Да. Она умирала долго и мучительно.
Сняв шляпу, Уолчестер с силой провел ладонью по лысине, будто пытался изгнать из головы мучительные мысли.
– Феба, бедная Феба… Наверное, я не любил ее так сильно, как она меня… Она была такой милой… такой застенчивой… Если б не обстоятельства, я никогда бы не бросил ее.
– Какие обстоятельства? Арест троих роялистов и конфискация королевского архива?
Уолчестер вдруг показался Колину очень старым и измученным. Он тяжело оперся на трость.
– Выкладывай начистоту, что еще ты узнал в Норвуде.
Колин задумался, стоит ли давать Уолчестеру возможность объясниться. Подозревая графа в предательстве, он не имел доказательств его вины и после некоторого колебания решил выслушать рассказ Уолчестера. Пусть изложит свою версию, а уж он, Колин, разберется, где тут правда, а где ложь.
– Старушка, служившая в те времена в доме Харлоу, рассказала, что ты, будучи раненым, провел у них три недели. Но никто не знал о твоих отношениях с дочерью Харлоу, – холодно промолвил Колин.
– Мы с Фебой были очень осмотрительны, – прошептал Уолчестер.
– Похоже на то, – согласился Колин. – Но, когда ты сбежал, родители обнаружили, что она беременна.
– Да, да, и выдали бедную замуж за сквайра. Я уже знаю. Что еще сказала тебе служанка?
– Что ты исчез после того, как в Норвуде арестовали троих роялистов. Между прочим, в городке поговаривали, что их предали…
– Это правда, – Уолчестер отошел от Колина и привалился к перилам лестничной площадки.
Колин смотрел на него, не в силах поверить, что он так легко может сознаться в предательстве.
– Ты послал Фебу отнести кому-то записку…
Уолчестер резко обернулся и изумленно посмотрел на Колина:
– Как ты об этом узнал?
– Анабелла рассказала. Эту записку ей дала Феба. Анабелла, разумеется, не поняла ее смысла, а я… я сразу обо всем догадался, случайно обнаружив твое послание у нее дома. Мне было непонятно только одно: почему ты дал шифровку Фебе?
Уолчестер резко вскинул голову.
– Где стихотворение? Где… моя… дочь его прячет?
– Зачем оно тебе?
– Разве ты не понимаешь? Оно все доказывает.
– Я так и предполагал.
Уолчестер почувствовал обвинительную интонацию в голосе маркиза:
– Нет, ты не понял. Оно доказывает, что я предупредил этих людей о предательстве.
– Ты хочешь сказать, что ты не предатель?
Уолчестер испугался:
– Господь с тобой, конечно, нет! Предатель был среди них. Очевидно, Феба не доставила записку по назначению.
Колин с сомнением поглядел на Уолчестера. Граф, похоже, не лгал. Но что-то здесь не сходилось.
– Анабелла утверждает, что ее мать записку отнесла. Твой друг прочитал ее, но тут появились солдаты, и она убежала.
– Девчонка врет! – воскликнул Уолчестер, но, заметив возмущенный взгляд Колина, поправился: – Или ошибается. Да, или она ошибается, или ее мать что-то перепутала. Может быть, Феба отдала записку не тому человеку. В любом случае, если бы она выполнила мое поручение, этих людей не арестовали бы.
– Если ты пытался их спасти, то почему скрыл от меня правду?
