Уолтер Колрид принадлежал к «белому духовенству», где брак не означал потерю привилегий, однако допускался лишь однажды и навсегда, причем с девушкой целомудренной. Это навело Филиппу на мысль одним ударом покончить с предложениями руки и сердца, поскольку ее ухажеры, все как один школяры или магистры, имели духовный сан. Когда Уолтер объяснил, что не может связать свою жизнь с женщиной без моральных устоев, и пообещал сохранить ее тайну в ответ на знаки внимания, Филиппа отделалась от него, сказав, что он волен болтать о ней хоть по всему Оксфорду. Она не боялась осуждения, так как не стыдилась своих убеждений. Уловка хорошо послужила своей цели: ухажеры больше не докучали ей.
Девушку вывел из раздумий негромкий голос Хью, о присутствии которого она почти забыла.
– Какова она, жизнь, ради которой вы пожертвовали столь многим? Чем заполнены ваши дни?
– Занятиями.
– И это все? – спросил он, приблизив губы к самому ее уху.
Филиппа быстро отступила и прислонилась к дереву, покручивая в руках веточку.
– А что такого? Монахи и монашки весь день молятся и больше ничего!
– Разве вы только что не осудили монашество? – улыбнулся Хью. – Вы набожны?
– В разумных пределах. Абеляр писал: «От сомнений к поиску, через поиск к истине!» Я не сравниваю себя с монастырской братией, наоборот, противопоставляю себя ей. Занятия идут на пользу уму, а молитвы его притупляют.
Хью подошел ближе, заставив ее непроизвольно вжаться спиной в шершавый ствол.
– Возможно, молитвы идут на пользу миру.
– Или помогают спрятаться от него!
– А вы разве не прячетесь от мира? – Он вдруг оказался очень близко, даже слишком близко. Веточка выпала из рук Филиппы и бесшумно легла на траву. – Вся разница в том, что ваша келья чуть поудобнее монашеской. Что толку в знаниях, если они не приносят пользы?
Как назло, в голову не пришло ни одной подходящей реплики. Впрочем, в горле все равно пересохло.
– Зачем нужно все, что вы здесь накопили? – совсем тихо спросил Хью и коснулся кончиками пальцев виска Филиппы. – Кокон, в который вы себя заточили, конечно, очень уютный…
Его дыхание пошевелило завитки волос на лбу девушки. Странная сладкая боль возникла в груди, веки опустились, словно в дремоте. Пальцы Хью нежно скользнули вниз по щеке, вдоль подбородка. Он был так близко, что можно было вдыхать чистый запах его кожи, кастильского мыла и тонкого льна. Кто знает почему, тот запах кружил голову.
– Хотелось бы мне знать, что с вами будет дальше… – продолжал Хью почти шепотом, скользя взглядом по вырезу ее платья.
Девушка открыла глаза и встретила его взгляд, словно полный сияния в наступающих сумерках. Можно было бы назвать это сияние нежностью, но нежность совсем не подходила к образу Хью.
– Гусеница превращается в бабочку только тогда, когда покидает свой уютный кокон и становится частью большого мира.
Он приподнял ее лицо за подбородок. Филиппа опомнилась и вырвалась.
– Почему вы себя так ведете?
– А что, нужна причина?
– Причина нужна для всего! – резко заметила девушка и отошла на шаг в сторону.
С минуту Хью молча ее разглядывал с таким видом, словно пытался решить трудную задачу.
– Мои прикосновения вам неприятны?
Неприятны? От них кровь закипает в жилах, дыхание пресекается, и сердце готово выпорхнуть из груди! К чему бы все это привело, будь она другой – такой, какой ее считают в Оксфорде? Будь она Элоизой по-настоящему, непритворно?
– Не то чтобы неприятны, просто… какой в них смысл?
– Смысл? – повторил Хью с усмешкой, прислоняясь к тому же стволу, что недавно она. – А какой смысл в том, что животные вылизывают друг друга и жмутся друг к другу холодными ночами? Какой смысл в том, что они спариваются?
Да он хочет вывести ее из терпения, только и всего!
– Мы не животные, – сказала Филиппа, чувствуя, что ее чопорный тон звучит фальшиво.
– Люди хотят прикасаться друг к другу по той же простой причине – в поисках утешения, ласки или утоления потребностей плоти. Нет хуже ошибки, чем прятать примитивное вожделение под покровом романтических чувств.
Филиппа предпочла бы не слышать слов «вожделение» и «потребности плоти» из мужских уст. А вот Элоиза, должно быть, и бровью не повела бы в таком случае!
– Тогда возникает вопрос: как относитесь к браку вы, сэр Хью?
– Как к способу иметь законных детей и передавать в наследство землю.
– Значит, получив Уэксфорд, вы тут же женитесь?
– А с чего вы взяли, что я его получу?
– Ну, есть же шанс, что сюзерен вашего отца дарует его вам.
