Когда Роберт сказал вчера, что не приедет, Энни почувствовала в первый момент облегчение. Позже ее встревожила такая реакция, но, боясь анализировать свои чувства, она просто выбросила все это из головы.
Но где же Грейс? Возвращаясь из Грейт-Фоллс, она проезжала мимо ранчо, но никого не видела. Может, все в доме или на дальних загонах? Надо пойти ее поискать, но сначала необходимо просмотреть еженедельники – этот субботний ритуал Энни не отменила, хотя здесь его соблюдение требовало больших усилий. Надкусив яблоко, она раскрыла «Тайм».
Грейс потребовалось около десяти минут, чтобы добраться до местечка, о котором говорил Джо, – путь туда лежал через тополиную рощу.
Она никогда не была раньше там, а когда вышла, сразу поняла, почему Джо выбрал именно это место.
Прямо под ней у излучины реки раскинулась полянка идеально овальной формы. Это был манеж, созданный самой природой, его естественными границами были деревья и небо. На поляне росла ярко- зеленая с синим отливом трава и цветы, которых Грейс никогда не видела прежде.
Грейс ждала, прислушиваясь, не идет ли Джо. Ветер чуть шевелил тополиные листья над ее головой, – она слышала только мерный звон насекомых и биение собственного сердца. Никто не должен ничего знать – так они условились. Сквозь трещину в стене конюшни дети видели, как вернулась Энни. Скоро сюда мог прийти Скотт, и потому Джо посоветовал Грейс идти вперед. А он тем временем оседлает коня и, проследив, чтобы вокруг никого не было, пойдет за ней.
Джо знал: Том не станет возражать, если Грейс поедет на Римроке, но ей не хотелось брать его коня без спросу, она предпочла малыша Гонзо, который принадлежал Джо. Как и все кони на ранчо, он был дружелюбен и спокоен – Грейс еще раньше успела с ним подружиться. И по росту он ей больше подходил. Услышав, как хрустнула ветка и фыркнул конь, Грейс обернулась и увидела Джо верхом на Гонзо.
– Тебя никто не видел? – тревожно спросила она.
– Никто.
Проехав мимо, Джо осторожно направил Гонзо вниз по склону. Грейс пошла за ними, но спуск был слишком крутым для нее, и, не дойдя нескольких метров до поляны, она подвернула ногу и упала, скатившись в заросли. Джо спрыгнул с лошади и подбежал к ней.
– Как ты?
– Вот черт!
Мальчик помог ей подняться.
– Ты не ушиблась?
– Нет, нет, все нормально. Черт, черт, черт!
Не говоря ни слова, Джо стал ее отряхивать. Одна штанина новеньких джинсов была в грязи.
– Как твоя нога?
– Да нормально. Прости. Но все это иногда доводит до бешенства.
Джо только кивнул и некоторое время молчал, давая ей прийти в себя.
– Ну так как, решила? Попробуешь?
– Да.
Джо вел под уздцы Гонзо, и все трое спустились на поляну. Бабочки взлетали перед ними разноцветным веером, заметно подросшая трава, приминаясь под их ногами, пахла свежестью и медом. Речушка здесь была неглубока, и до Грейс доносился плеск воды, разбивавшейся на камнях. Они спугнули цаплю – та лениво отлетела в сторону и снова опустилась, разгуливая на своих ходулях по отмелям.
Джо подвел Грейс к низкому шишковатому пню – тому предстояло стать чем-то вроде подставки – и ласково придерживал Гонзо.
– Подойдет? – спросил он.
– Ну, не знаю. Если получится.
Джо крепко обхватил Гонзо за шею, а другой рукой поддерживал Грейс. Гонзо фыркнул – Джо погладил коня по шее, успокаивая. Опершись о плечо мальчика, Грейс поставила здоровую ногу на пень.
– Порядок?
– Вроде да.
– А стремена не коротковаты?
– Нет, все хорошо.
Ее левая рука все еще лежала на его плече. Интересно, чувствует он, как сильно пульсирует в ней кровь?
– Отлично. Держись за меня, а когда будешь готова, положи правую руку на дугу седла.
Глубоко вздохнув, Грейс сделала все, как сказал Джо. Гонзо слегка повел головой, но стоял как вкопанный. Убедившись, что Грейс сохраняет устойчивое положение, Джо наклонился и положил руку на стремя.
Это было самым трудным. Когда она будет ставить левую ногу в стремя, весь вес придется на протез. Грейс боялась поскользнуться, но Джо крепко ее держал, и не успела она опомниться, как нога уже уверенно, как в прежние времена, упиралась в стремя. Гонзо слегка вздрогнул, но Джо снова успокоил его, на этот раз – решительнее, и конь тут же снова замер.
Теперь ей оставалось только перекинуть через круп лошади искусственную ногу, но это было трудно –
