– И я тоже, – вставил Сулла.
– Я могу тебе чем-нибудь помочь? – спросил Помпей Руф, беря из рук кабатчика заказанные вино и воду, и тут же поднял на того возмущенный взгляд. – И то, и другое просто отрава! Ах ты змея!
– Попробуйте найти на Виа Нова что-нибудь получше! – парировал хозяин и поспешил ретироваться туда, где ему были бы не слышны протесты посетителя.
– Нет, я сам со всем управлюсь, – ответил между тем Сулла, по виду которого никак нельзя было сказать, чтобы он переживал.
– Я назначил слушание через три дня у пруда Куртия. К счастью, теперь действует закон Ливия, так что половина судей будут сенаторы. Это гораздо лучше, чем быть судимым одними всадниками. Им ненавистен сенатор, которому удалось разбогатеть за счет других. Для себя же они оставляют это право! – с отвращением промолвил Помпей Руф.
– Но почему слушание будет в суде по делам о государственной измене, а не в суде, занимающемся делами о мздоимстве? – спросил Скавр. – Ведь он обвиняет Суллу в получении взятки?
– Ценсорин утверждает, что взятка эта была дана за раскрытие намерений и действий Рима на Востоке, – отозвался претор.
– Я вернулся оттуда с договором… – сообщил Сулла вновь пришедшему.
– Это правда. И с каким! – горячо подхватил Скавр.
– Сенат ратифицирует его? – осведомился Луций Корнелий.
– Обязательно. Это тебе обещает Эмилий Скавр!
– Я слышал, тебе удалось заставить парфянцев и царя Армении глядеть на тебя снизу вверх, – усмехнулся городской претор. – Молодец, Луций Корнелий! Так им и надо, этим заносчивым восточным правителям!
– Думаю, Луций Корнелий намерен пойти по стопам Попиллия Ленаса: в следующий раз он очертит круг, через который те не посмеют переступить… – улыбка на губах принцепса сената вдруг сменилась жесткой складкой. – Что меня действительно интересует – так это откуда у этого Ценсорина сведения о событиях, происшедших за тысячи миль отсюда, на берегах Евфрата.
– Полагаю, он действует по подсказке одного из восточных правителей… – осторожно заметил Сулла, не зная, придерживается ли принцепс сената по-прежнему того мнения, что царь Понта опасности для Рима не представляет.
– Митридата Понтийского? – тут же отреагировал Скавр.
– Если бы это было так, ты бы огорчился? – усмехнулся Сулла.
– Я привык верить в чужую добропорядочность, Луций Корнелий, но я не слепой… – Скавр поднялся из-за стола, кинул подошедшему трактирщику несколько денариев и приказал: – Поднеси-ка этим еще из твоих запасов.
Клоатий хотел было ответить шуткой, но Скавр уже отвернулся и пошел прочь, чертя пальцем что-то в воздухе.
– Чудной старикан! – весело проговорил хозяин, ставя на стол новую емкость с вином. – Что бы мы без него делали?
Сулла и Помпей Руф уселись поудобнее и продолжали беседу.
– У тебя разве сегодня свободный день? – спросил Сулла.
– Я оставил заниматься делами в трибунале молодого Фанния. Ему пойдет на пользу общение со склочным римским людом, который приходит ко мне на прием.
Некоторое время они в молчании потягивали вино, которое, всем было известно, здесь было не таким уж плохим. Неловкости в общении, несмотря на уход Скавра, они не чувствовали. Первым нарушил задумчивое молчание Помпей Руф:
– Луций Корнелий, ты собираешься выдвигать свою кандидатуру в консулы в конце года?
– Вряд ли, – посерьезнев, отозвался Сулла. – Я хотел это сделать, надеясь, что заключенный мною выгодный для Рима договор с парфянами произведет здесь фурор. Но вместо этого форум даже не шелохнулся при этом известии, не говоря уже об этом болоте, сенате. Так что теперь у меня остается единственная возможность: подкуп избирателей. Однако, на мой взгляд это было бы пустой тратой денег. Рутилий Лупус и подобные ему в состоянии предложить им за их голоса вдесятеро больше…
– Я тоже хотел бы стать консулом, – так же серьезно проговорил городской претор, – но сомневаюсь, что мое происхождение мне это позволит. Я ведь родом из Пицена.
– Но ведь выбрали же тебя претором, – широко раскрыл глаза от удивления Сулла. – Это что-нибудь да значит!
– Тебя выбрали на тот же пост два года назад, однако ты считаешь свои шансы невысокими… – возразил Помпей Руф. – А коль уж бывший претор, патриций из рода Корнелиев не верит в свой успех на выборах, то на что надеяться мне, хотя и не совсем безродному, но провинциалу?
– Верно я из рода Корнелиев. Но моя фамилия не Сципион, и Эмилий Паулл не приходится мне дедом. К тому же я никогда не был хорошим оратором, и до того, как я стал городским претором, завсегдатаи форума не отличили бы меня от какого-нибудь евнуха. Все свои надежды я возлагал на этот исторический пакт с парфянами и на то, что мне первым среди римских полководцев удалось побывать к востоку от Евфрата. Однако, все взгляды сосредоточены не на мне, а на Друзе и его деяниях.
– Если он решит баллотироваться в консулы, то пройдет.
– Если против него выставят кандидатуру Сципиона Африканского и Сципиона Эмилиана, то успех Друза неизбежен. И, признаюсь, Квинт Помпей, я и сам восхищен тем, что он делает.
– И я тоже, Луций Корнелий.
