мы можем собрать армию в сто тысяч человек – и придут еще больше, намного больше людей! – Он помолчал, затем громко рассмеялся: – Я уверяю вас, друзья мои италики, что через два года римляне со слезами будут упрашивать нас принять их в число свободных граждан Италии!
Поскольку вопрос был настолько же ясен, насколько и важен, а дело столь же желанно, сколь необходимо, то практически не было причины для стычек из-за постов и внутренних раздоров. И совет пятисот с рвением принялся за свои гражданские дела, а внутренний совет сел обсуждать военные вопросы. Судебные органы внутреннего совета были избраны по-гречески – простым поднятием рук, и в них вошли даже представители народов, только собиравшихся присоединиться к Италии – так уверены были выборщики, что луканы и венусины будут с ними вместе.
Консулами стали Гай Папий Мутил от самнитов и Квинт Поппедий Силон от марсов. Преторами были выбраны Герий Асиний от марруцинов, Публий Веттий Скатон от марсов, Публий Презентей от пелигнов, Гай Видацилий от пиценов, Марий Эгнатий от самнитов, Тит Лафрений от вестинов, Тит Герений от пиценов, Гай Понтидий от френтанов, Луций Афраний от венусинов и Марк Лампоний от луканов.
Военный совет, заседавший в небольшой палате собраний Корфиния-Италики, также немедленно принялся за дело.
– Мы должны склонить на нашу сторону этрусков и умбров, – заявил Мутил. – Пока они не присоединятся к нам, мы не сможем изолировать Рим с севера. А если мы не отрежем его от севера, он будет по-прежнему пользоваться ресурсами Италийской Галлии.
– Этруски и умбры – странные люди, – отозвался марс Скатон. – Они никогда не считали себя италиками, такими как мы, хотя римляне их, глупцов, таковыми считают.
– Они выступали с протестами против ager publicus – притязаний Рима на их земли, – подал голос Герий Асиний. – Значит ли это, что они наверняка присоединятся к нам?
– Я думаю, нет, – фыркнув, заметил Силон. – Из всех италийских народов наиболее тесно связаны с Римом этруски, а умбры попросту слепо подражают им. Кого, к примеру, из них мы знаем по имени? Никого! Вся беда в том, что Апеннины всегда отделяли их от нас с востока, на севере у них Италийская Галлия, а Рим и Лаций граничат с ними на юге. Они шлют свою сосновую древесину и своих свиней именно в Рим, а не другим италийским народам.
– Ну, сосны – это я понимаю, а что могут значить несколько свиней? – спросил пицен Видацилий.
– Есть свиньи и свиньи, Гай Видацилий! – ухмыльнулся Силон. – Одни свиньи хрюкают, а другие свиньи делают превосходные кольчуги.
– Пиза и Папулония! – догадался Видацилий. – Я понял.
– Ну хорошо, Этрурию и Умбрию оставим на будущее, – сказал Марий Эгнатий. – А пока предлагаю направить наиболее красноречивых из пятисот членов нашего совета на встречу с их предводителями, в то время как мы займемся вопросами, более соответствующими нашей задаче. Войной. Как мы ее начнем, эту войну?
– Что скажешь ты, Квинт Поппедий? – спросил Мутил.
– Мы призовем наших воинов к оружию. Но, пока будет идти мобилизация, советую усыпить бдительность Рима, послав депутацию в римский сенат с просьбой о признании гражданства.
– Пусть они воспользуются своим гражданством, как грек мальчиком, – съязвил Марий Эгнатий.
– Ну конечно же, – с удовольствием согласился Силон. – Однако нет нужды давать знать об этом раньше, чем мы не вдолбим им этого с помощью наших армий. Да, мы готовы, но мобилизация займет около месяца. Я знаю точно, что почти все в Риме думают, что нам потребуются годы, чтобы выступить. Зачем разочаровывать их? Следующая депутация уверит их, что они правы в своем мнении о нашей подготовленности.
– Я согласен, Квинт Поппедий, – сказал Мутил.
– Хорошо. Тогда я предлагаю отобрать из наших пятисот членов совета вторую депутацию, которая отправится в Рим под руководством одного из членов военного совета.
– В одном я уверен, – заметил Видацилий, – что если мы должны выиграть эту войну, то сделать это нужно быстро. Нам следует ударить по римлянам сильно и быстро, и с как можно большего числа сторон. У нас прекрасно обученные войска, и мы хорошо снабжены всем необходимым для войны. У нас превосходные центурионы. – Он помолчал, глядя на всех несколько мрачно, – но нет ни одного полководца.
– Я не согласен! – резко возразил Силон. – Если ты хочешь этим сказать, что у нас нет под рукой Гая Мария, то ты прав. Но он уже стар, а кто еще, кроме него, есть у римлян? Квинт Лутаций Катул Цезарь, который болтает, что он разбил кимвров в Италийской Галлии, когда все знают, что это сделал Гай Марий? У них есть Тит Дидий, но он не Марий. Более важно то, что у них есть его легионы в капуанском лагере – четыре легиона – и все они ветераны. Лучшие их боевые полководцы Сентий и Брутт Сурра сейчас в Македонии, но никого из них римляне не решатся перебросить сюда, ибо они там слишком заняты.
– Прежде чем Рим обнаружит, что его побеждают такие, как мы, он бросит к чертям все свои провинции и поднимет на войну массу народа. Вот почему мы должны выиграть эту войну очень быстро! – горько усмехнулся Мутил.
– Я вот еще что хочу сказать по поводу полководцев, – терпеливо продолжал Силон. – В действительности не имеет значения, кто из них находится в распоряжении Рима, – и вы это знаете. Потому что Рим поступит так, как поступал всегда: консул этого года будет полевым главнокомандующим. Я думаю нам не следует принимать во внимание Секста Юлия Цезаря и Луция Марция Филиппа – их сроки почти закончились. Кого изберут консулами в следующем году, я не знаю. Однако к нынешнему моменту кого-то они должны выбрать. Потому я и не согласен с тобой, Гай Видацилий, и с тобой, Гай Папий. Мы, собравшиеся здесь, все были на военной службе не меньше, чем любой из группы кандидатов в консулы в Риме. Я, например, видел множество сражений и присутствовал при ужасном поражении Рима при Араузионе! Мой претор Скатон, ты сам Гай Видацилий, Гай Папий, Герий Асиний, Марий Эгнатий – здесь нет никого, кто не служил бы в шести кампаниях! Нам знакома практика командования по меньшей мере так же, как и любому, кто будет стоять во главе римских войск – будь это легат или командующий.
– К тому же мы имеем большое преимущество, – добавил Презентей. – Мы знаем местность лучше, чем римляне. Мы обучали людей по всей Италии годами. А римляне обладают военным опытом, приобретенным за границей, а не в Италии. Как только легионеры выходят из рекрутских школ в Капуе, их сразу отправляют в провинции. Жаль, что войска Дидия пока не отправлены, но эти четыре легиона ветеранов – почти все, что имеет в распоряжении Рим, которому трудно вернуть армии из-за моря.
