– Когда Венусия капитулировала и венусины присоединились к Италии, пицен Гай Видацилий обнаружил вражеского заложника, жившего в Венусии в совершенном забвении, – Оксинта, одного из сыновей нумидийского царя Югурты. Видацилий послал этого нумидийца сюда, в Ацерру. Когда я напал на них, то использовал нумидийскую кавалерию в качестве авангарда. И знаешь ли, что сделал Мутил? Он надел на Оксинта мантию с пурпурной каймой и выставил его на стене! И я увидел, что мои две тысячи конников встали на колени перед врагом Рима! Подумать только, чего стоила их перевозка сюда из такой дали! Пустое, бесполезное предприятие!
– И что же ты сделал?
– Велел окружить их, скорым маршем отправил в Путеолы и отослал домой в Нумидию. Пусть их царь там с ними разбирается!
Сулла выпрямился.
– Это ты хорошо придумал, Луций Юлий Цезарь, – сказал он искренне, повернувшись и погладив колонну из захваченных копий. – Ну что ж, ты явно не потерпел военных поражений, несмотря на появление Оксинта. Ты должен одержать здесь победу.
Естественный в этом положении пессимизм начал таять, но Луций Цезарь все еще не находил сил улыбнуться.
– Да, я выиграл битву – можешь поверить. Мутил атаковал нас три дня назад, как я полагаю, получив известие о том, что ты проник через ряды осаждающих в Эзернию. Я обманул его, выведя войска из задних ворот моего лагеря, и мы убили шесть тысяч самнитов.
– А Мутил?
– Он отступил сразу же. В данный момент Капуя находится в безопасности.
– Превосходно, Луций Юлий!
– Надеюсь, что это так, – скорбно произнес Луций Цезарь.
– Что-нибудь еще случилось? – сдерживая вздох, спросил Сулла.
– Публий Красс потерял своего старшего сына под Грументом и надолго был заперт внутри города. Однако луканцы, к счастью Красса и его среднего сына, столь же непостоянны, сколь не склонны к дисциплине. Лампоний отвел своих людей, и Публий и Луций Крассы выбрались, – командующий тяжело вздохнул. – Эти идиоты в Риме хотят, чтобы я бросил все и появился там, чтобы наблюдать за назначением консула suffectus взамен Лупуса до следующих выборов. Я послал их, куда следовало, и посоветовал заменить его своим городским претором. Цинне там в Риме нечего делать, – он еще раз вздохнул и шмыгнул носом, задумавшись о чем-то другом. – Гай Целий послал прекрасную небольшую армию в Италийскую Галию под командованием Публия Сульпиция, чтобы помочь Помпею Страбону вытащить свой уважаемый пиценский зад из Фирмы. Я желаю Публию Сульпицию удачи в делах с этим косоглазым полуварваром! Однако, должен сказать, Луций Корнелий, что вы с Гаем Марием были правы в отношении молодого Квинта Сервилия. Сейчас он правит Италийской Галлией совершенно самостоятельно и делает это лучше, чем Гай Целий. Целий спешно отправился в Цизальпинскую Галлию.
– Что там случилось?
– Саллювии продолжают справлять свои праздники охоты за головами. – Луций Цезарь скривился. – На что мы надеемся, пытаясь сделать цивилизованными людей, на которых несколько веков знакомства с греческой и римской культурами не произвели никакого впечатления? Сейчас, подумав, что нам не до них, они снова взялись за свои варварские обычаи. Охота за головами! Я послал Гаю Целию личное письмо, в котором советую ему действовать беспощадно. Мы можем ожидать большого восстания в Цизальпийской Галлии.
– Значит, молодой Квинт Серторий держит верх в Италийской Галлии? – спросил Сулла. Необычное выражение усталости, смешанной с раздражением и горечью отразилось на его лице. – Прекрасно, чего еще следовало ожидать? Получить Травяной венок еще до тридцатилетия.
– Завидуешь? – лукаво заметил Луций Цезарь. Сулла обернулся:
– Нет, я не завистлив! Удачи ему, пусть он процветает! Мне нравится этот молодой человек. Я знаю его с тех пор, когда он был еще кадетом у Мария в Африке.
Луций Цезарь неопределенно хмыкнул и снова принял мрачный вид.
– Что еще случилось? – напомнил ему Сулла.
– Секст Юлий Цезарь взял свою половину войск из тех, что он привез из-за моря, и пошел по Аппиевой дороге в Рим, где, как я полагаю, он собирается провести зиму, – Луций Цезарь не очень интересовался своим двоюродным братом. – Он болен, как обычно. К счастью, он взял с собой своего брата Гая, вместе они составляют одного приличного человека.
– А, значит моя подруга Аврелия на некоторое время получит мужа, – сказал Сулла, мягко улыбнувшись.
– Знаешь, Луций Корнелий, ты странный человек. Какое это имеет значение?
– Никакого, вовсе никакого, и тем не менее ты прав, Луций Юлий. Я странный человек.
Луций Цезарь заметил в выражении лица Суллы нечто такое, что заставило его сменить тему разговора:
– Мы с тобой очень скоро опять выступаем.
– Да? На кого? Куда?
– Твой поход на Эзернию убедил меня в том, что Эзерния – ключ ко всему этому театру войны. Мутил направляется туда сам, потерпев поражение тут. Во всяком случае, так доносит мне разведка. Я думаю, нам нужно двинуться туда же. Эзерния не должна пасть.
– О, Луций Цезарь! – воскликнул в отчаяньи Сулла. – Эзерния больше не является занозой в италийской лапе! Даже взяв ее, италики все равно будут сомневаться в своей способности выиграть эту войну. И кроме того, Эзерния не имеет большого значения! К тому же она хорошо снабжена, и ее комендант, Марк Клавдий Марцелл, – человек способный и решительный. Пусть сидят себе, ковыряя в носу и поглядывая на осаждающих, а нам не следует беспокоиться по этому поводу! Единственный доступный для нас путь
