Скавр.
Все Цезари уставились на него.
– Я вижу, никто из вас не верит, что она начнется. Она начнется, уверяю вас, друзья мои, – и Скавр направился в дом Гая Мария.
Там он застал Юлию вместе с ее невесткой Аврелией. Обе женщины были так истинно по-римски привлекательны, что он подошел, чтобы поцеловать у них руки – почесть со стороны Скавра необычная.
– Ты плохо себя чувствуешь, Марк Эмилий? – спросила с улыбкой Юлия и бросила взгляд на Аврелию.
– Я очень устал, Юлия, но не настолько, чтобы не воспринимать красоту. – Скавр склонил голову в сторону кабинета. – А как себя чувствует сегодня великий человек?
– Гораздо бодрее, благодаря Аврелии, – ответила жена великого человека.
– Да?
– Ему привели компаньона.
– Кто же это?
– Мой сын, молодой Цезарь, – молвила Аврелия.
– Твой мальчик?
Юлия рассмеялась, направляясь к дверям кабинета.
– В свои неполные одиннадцать лет он, конечно, еще мальчик. Но во многих других отношениях, Марк Эмилий, молодой Цезарь не уступит и тебе. Гай Марий явно начинает поправляться. Однако он очень скучает. Паралич затрудняет его движения, а для него невыносимо быть прикованным к постели, – она открыла дверь и сказала: – Тут к тебе пришел Марк Эмилий, муж мой.
Марий лежал на ложе под окном, выходящим в сад внутри перистиля; его неподвижная левая часть была подперта подушками, а ложе повернуто так, чтобы правой стороной он был обращен к комнате. На скамье у его ног сидел, как догадался Скавр, сын Аврелии, которого он раньше никогда не видел.
«Настоящий Цезарь, – подумал Скавр, только что беседовавший с тремя из них. – Высокий, светлый, статный.» А, поднявшись, он оказался еще похожим на Аврелию.
– Глава сената, это Гай Юлий, – представила Юлия сына.
– Сядь, мальчик, – сказал Скавр, наклоняясь, чтобы пожать правую руку Мария. – Ну, как идут дела, Гай Марий?
– Медленно, – ответил Марий, все еще плохо выговаривая слова. – Как видишь, женщины приставили ко мне сторожевого пса. Моего личного Цербера.
– Лучше сказать, сторожевого щенка. – Скавр сел в кресло.
Молодой Цезарь остановился перед ним прежде чем сесть на скамью.
– И в чем состоят твои обязанности, молодой человек?
– Я пока не знаю, – ответил молодой Цезарь без тени стеснительности. – Моя мать только сегодня привела меня.
– Я думаю, женщины считают, что я нуждаюсь в ком-то, кто мог бы читать мне, – предположил Марий. – Что ты думаешь об этом, молодой Цезарь?
– Я лучше стал бы говорить с дядей Марием, чем читать ему, – сказал, нисколько не смутившись, молодой Цезарь. – Дядя Марий не пишет книг, но мне всегда хотелось, чтобы он это делал. Я хочу узнать все о германцах.
– Он задает умные вопросы, – сказал Марий и начал барахтаться, стараясь повернуться.
Мальчик сразу же встал, просунул свою руку под правую руку Мария и подтолкнул его достаточно сильно, чтобы он смог переменить позу. Это было проделано без шума и волнения и показывало заметную силу для столь нежного возраста.
– Вот так лучше! – пропыхтел Марий, которому стало удобнее смотреть на лицо Скавра. – Я начинаю выздоравливать с таким сторожевым щенком.
Скавр оставался с ними еще час, его больше заинтересовал молодой Цезарь, чем болезнь Мария. Хотя мальчик не совался вперед, он отвечал на поставленные ему вопросы со взрослой грацией и достоинством и охотно слушал, когда Марий и Скавр обсуждали вторжение Митридата в Вифинию и Каппадокию.
– Ты хорошо начитан для десятилетнего, молодой Цезарь, – сказал Скавр, вставая, чтобы попрощаться. – Ты случайно не знаешь такого юношу по имени Марк Туллий Цицерон?
– Только по слухам, глава сената. Говорят, что он станет самым лучшим адвокатом, который когда- нибудь рождался в Риме.
– Может быть да, а может быть нет, – заметил Скавр, направляясь к двери. – В настоящий момент Марка Цицерона забирают на военную службу. Я зайду к тебе через два-три дня, Гай Марий. Поскольку ты не можешь прийти в сенат, чтобы послушать мою речь, я опробую ее здесь на тебе – и на молодом Цезаре.
Скавр пошел к себе домой на Палатин, чувствуя себя очень уставшим и более расстроенным состоянием Гая Мария, чем сам себе признавался. В ближайшие шесть месяцев великий человек не сможет выбраться дальше ложа в своем tablinum. Может быть, общение с мальчиком – это хорошая идея! – подтолкнет его к выздоровлению. Но Скавр сомневался, что его старинный друг и враг когда-нибудь поправится настолько, что сможет посещать собрания в сенате.
Длинный подъем по Ступеням Весталок почти совершенно исчерпал его силы, и Скавр был вынужден остановиться на крутой улице Победы и передохнуть перед тем, как пройти последние несколько шагов до
