сообразил, что следует делать, но, увидев, как мои спутники валятся на пол перед этим сооружением, и заметив груды съестного и чаши с напитками, понял, что это пиршественный стол.
Обрюзгший отпихнул от себя тощего бродягу, задрапированного в какое-то рванье, и потянул меня за руку. Я благодарно приложил руку к сердцу, что очень понравилось обрюзгшему, и он, усадив меня рядом, заговорил.
Я виновато улыбался, корчил рожи и в конце концов постарался жестами объяснить, что у меня нет языка. Обрюзгший сочувственно закатил глаза, похлопал меня по плечу, подал чашу, но говорить не перестал.
– Он сожалеет, что ты не можешь быть настоящим собеседником, но видит, что ты парень хороший, – весьма вольно передал смысл изречений нового знакомого Геров.
Пока мы выясняли отношения с моим навязчивым спутником, во главе стола появился бритоголовый жрец. Тот ли это был, что вчера, или другой, я разобрать не смог.
Жрец, растягивая слова, пропел нечто вроде:
– Радуйтесь, смертные! Вы попали в число избранных! Вас почтят совместной трапезой Дети Великого Бога Моря! Радуйтесь! Пейте и ешьте!
Едва этот призыв смолк под потолком храма, как мои спутники принялись за еду. Надо отдать должное неизвестным кулинарам – закуска была стоящая.
Лепешки сладки и рассыпчаты, рыба – сама таяла во рту, фрукты зрелы и сочны. Вино… Не знаю, как оно называется у атлантов, но вкус у него совершенно необычен – терпок, горьковат, словно не виноград послужил ему первоосновой, а плод терновника. После первого же глотка у меня зашумело в голове и начались какие-то неполадки с вестибулярным аппаратом… Лишь мобилизовав все приобретенное за годы тренировок умение управлять своим организмом, я вернулся в прежнее трезвое состояние и в дальнейшем уже лишь имитировал глотки.
Зазвенела медь невидимого оркестра. Загудело вокруг, заблистали молнии, появилось свечение… Опять плазменные фокусы! Я близок к тайне!..
Хорошо…
Разверзлась стена, испустила стон, смешанный с красно-синей плазмой.
Застыли в самых неожиданных позах, повалились на колени пирующие. Чуть замешкавшись, я последовал их примеру.
Во главе стола неизвестно откуда оказались золотые лежанки, разукрашенные тончайшей резьбой. На них сидели двое.
Половину лица одного из них – полного до того, что жировые складки свисали у него на боках, а груди походили на грудь толстой женщины, скрывала золотая маска. Нижняя губа его была чувственно оттопырена, движения рук замедленны. Второй – тоже в маске, но в серебряной – был более поджар и более энергичен.
Насколько я понял, это и были Владыки Атлантиды.
Чтобы удостовериться в правильности догадки, я тронул за плечо своего обрюзгшего соседа, который уже слегка пошатывался от выпитого, и вопросительно указал в сторону масок.
В глазах обрюзгшего появилось почтение, он сказал негромко:
– Боги. Живые боги. Дети Великого Посейдона.
С этого момента мое внимание сосредоточилось на так называемых богах.
Они пили, ели, смеялись…
По знаку жреца, бывшего, похоже, режиссером празднества, в зал вбежало больше сотни полуголых атланток. Они тут же закружились в диком по своему темпу танце. Взбудораженные гости тяжело дышали, шевелили ноздрями, хватали то одну, то другую танцовщицу.
Мой обрюзгший сосед что-то сказал. Богомил смущенно передал смысл его слов:
– Каждый раз, хвастается он, ему удается поймать самую молоденькую… Он любит молоденьких девушек…
Я хмыкнул. Обрюзгший хотел было подняться и утащить девицу в глубь зала, но выпитое сделало свое дело. Осуществить задуманное не удалось.
Девушка змейкой скользнула из его рук, скрылась в толпе танцующих.
– Он говорит, что только благодаря родственнику попадает на это празднество, – нашептывал мне Богомил. – У него родственник – солдат, когда им велят хватать избранных, он хватает его. Пятый год так… Он… Дальше понес какую-то ахинею…
Я не отрывал взгляда от сидевших во главе стола. Что-то наталкивало меня на мысль, что это земляне. Но объяснить себе причину происшедшей с ними метаморфозы я не мог. Не станет же кто-то из моих знакомых напиваться до отрыжки, нажираться как свинья, заниматься любовью на глазах у доброй сотни людей, которым надлежит именовать тебя не кем-нибудь, а Сыном Бога!
Ни Джерри, ни Герова на месте этих двух я представить не мог.
Я видел, как к Детям Бога подбежал бритоголовый жрец, как взволновался золотомасочник, как решительно поднялся другой – в серебряной маске. Теперь я мог разглядеть его более спокойно. Ростом он был ниже меня, но гораздо шире в плечах, с могучим торсом зрелого мужчины. Только по движениям можно было понять да и то тренированному взгляду, что он отнюдь не молод.
45. Богомил Геров
Пляска у подножия храма не стихала ни на минуту, и даже трудно было уловить, когда сменялись танцующие. Но то, что они сменялись, было определенно, поскольку иначе они все рухнули бы на землю в изнеможении.
Однако мальчишкам, похоже, уже надоела вакханалия взрослых, и они, сбиваясь в стайки, о чем-то перешептывались и потихоньку исчезали с празднества, устремляясь в сторону крепостной стены. Вероятно, вездесущие сорванцы пронюхали о надвигающихся событиях. А к крепостным воротам, стекаясь отовсюду, спешили отряды пеших солдат, мчались боевые колесницы, ощетинившиеся сверкающими на солнце орихалковыми лезвиями, которые были укреплены на колесах. Стражники, нервно и зло орудуя длинными бичами, гнали мальчишек прочь, но те, как я успел заметить, мало-помалу просачивались на стену, откуда открывался вид на плоскую равнину, стиснутую с одной стороны желтоватыми, лишенными растительности холмами, с другой – городской стеной.
Скопление воинов и колесниц постепенно обретало грозную стройность боевых порядков, обращенных лицом к холмам.
Я оторвался от видеофора, потянул Линекера за рукав:
– Джерри…
Голос мой прозвучал тревожно, и Линекер, ни слова ни говоря, прильнул к прибору.
– Кажется, что-то начинается, – тихо проговорил он.
Слышавший разговор Старадымов, от которого, очевидно, не укрылось наше беспокойство, коротко спросил:
– Что у вас?
– Юра, тут, по-моему, идет подготовка к сражению, – ответил я.
В этот момент из-за холмов показался столб пыли, будто там прогнали огромный табун лошадей. Во время экскурсии в степи Монголии мне приходилось видеть это впечатляющее зрелище. Однако сейчас было не до восторгов. Несмотря на веселый шум у подножия храма, в горячем полуденном воздухе незримо висела неясная и от этого гнетущая угроза.
– Летите туда, – шепотом бросил Юрий.
– Но… – попробовал возразить Линекер.
Юрий, раздраженный беснующимися вокруг него «избранниками», сердито отрезал, рискуя выдать себя:
– Богомил, надеюсь, хоть ты понимаешь, насколько для Земли важна стереозапись событий?
Я умоляюще отозвался:
– Юра, если тебе будет что-то угрожать, немедленно сообщи!
– Хорошо!
Я уже неплохо управлял спасательным ботом, но сейчас было понятно, что он будет гораздо послушнее в руках Линекера. У него и реакция получше, и глаз поострее. Поэтому я освободил место за пультом.
