силовую защиту можно будет убрать за ненадобностью, зверье просто-напросто будет обходить кордон и передаст своим потомкам вызывающую трепет память о хохоте егеря Линекера.
Джерри – догадливый парень. Он не стал просить меня оказать помощь в переноске из бота в вольеры все еще спящих волков, вероятно, заметил, как вздрагивали мои ноздри от запаха их мокрой шерсти.
– Мы с Юрием займемся нашей добычей, – сказал Джерри, – а вы, Учитель, если не возражаете, вместе с Ингой позаботитесь об ушице.
Догадливый-то он догадливый, но пора было бы понять, что мне вовсе не по душе, когда обращаются на «вы» и называют учителем, да еще с прописной буквы. Вот Юрий как-то сразу перешел к дружескому «ты», хотя мы с ним успели обменяться лишь несколькими фразами, и Инга не говорит «Учитель».
– Вот что, егерь, – нахмурился я. – Давай на «ты» и без «Учителей». Конечно, если ты не считаешь меня мудрым старцем… Не то придется сообщить нашему Совету, что не помешает тебе провести месяц- другой в стенах Родительской академии, дабы восстановить некоторые правила приличия, утраченные в этих дебрях.
– Сдаюсь!.. – с присущими ему жизнерадостностью и умением мгновенно перестроиться воскликнул Джерри и для убедительности покорно склонил голову.
– То-то! – погрозил я пальцем, потом подмигнул Инге. – Идем рыбку ловить для этих лоботрясов.
Это архаичное русское слово, которое я слышал от моей бабушки, сказанное к тому же в доступном переводе на интерлинг, заставило Старадымова и Линекера надолго задуматься. Пока они стояли у грузового отсека бота, мы с Ингой гордо прошествовали к воротам, причем для большего эффекта я придерживал, и очень бережно, свою даму под локоток.
8. Джеральд Линекер
Старадымов встретил нас на крыльце. Мы обнялись, потом я познакомил их с учителем. Инга укоризненно покачала головой – она ведь не знала, из-за чего мы задержались. Сережа уже спал, он не хуже нерпы перегрелся на солнце, и электронный эскулап уложил его в постель.
Юрий помог мне перетащить волков в клетку. Произвели они на него впечатление или нет, сказать не берусь – бывший космодесантник по-прежнему превосходно владел собой. Еще раз обработав рану волчице, я взял пробу мышечной ткани на хромосомный анализ и крови – на бешенство. Потом освободил зверей от пут. При этом самец чуть пошевелился, значит, действие парализатора подходило к концу.
Старадымов, понимающе посмотрев на меня, спросил, не нужна ли помощь, и ушел на берег, туда, где Инга и Геров разжигали костер. Мне чертовски хотелось присоединиться к ним, но нужно было закончить анализы. Никакого бешенства у волков, естественно, не оказалось, хищники были абсолютно здоровы. Хромосомный анализ требует больше времени, и, пока машина, негромко пощелкивая, готовилась выдать результат, я прикидывал в уме, на каких участках и каких хромосом вероятнее всего ожидать мутаций. Поэтому, когда на экране появились хромосомные карты, поначалу не поверил своим глазам. Потом заставил машину вновь провести анализ… Результат был тот же. Запертые в клетке хищники принадлежали к виду, не известному ни на Земле, ни на Терре!..
9. Юрий Старадымов
Я не хотел мешать Линекеру. По себе знаю, как некстати посторонние, когда находишься на пороге открытия, пусть даже совсем маленького.
Поэтому, оставив Джеральда наедине с дорогими его сердцу хищниками, я неспешно отправился к берегу, ориентируясь на звонкий голос Инги. День догорал, хороший день. Славно, что я выбрался к Джерри, славно, что можно поболтать и посмеяться с Ингой. Да и Геров, похоже, из тех людей, которые компании не портят. Любопытную запись он привез… Вообще-то на Земле давно стало хорошей традицией хранить фонокристаллы – своеобразную эстафету поколений. На них наговаривается самое дорогое – то, к чему люди приходят обычно к концу жизни. А дед Герова, судя по всему, был личностью неординарной. И рассказчик неплохой… Как там у него?
«Даже спустя полвека после того, как человечество объединилось и слилось в единую семью, эта история не подлежала огласке. Я молчал, молчали члены моей группы, молчал Совет. Не было упоминаний об этом деле ни в научной литературе, ни в художественной, хотя, даю в заклад руку, многие из представителей пишущей братии за такой материал продали бы, как говорили в старину, душу дьяволу. И были бы правы. Даже для меня, к тому времени уже одного из старейших работников Отдела по борьбе с преступностью, все происшедшее было в диковинку. Еще бы! Почти два десятка лет шло Объединение, сопряженное с уничтожением всех запасов накопленного в чудовищной гонке оружия, почти все предприниматели или добровольно передали свои капиталы народам или были вынуждены сделать это на основании принятых Советом и действующей еще Организацией Объединенных Наций законов. Преступления совершались крайне редко и если и удивляли чем-нибудь, то лишь своей нелепостью. Так, один очумевший экс-миллионер, чтобы не отдавать народу свою коллекцию змей, открыл террариум и выпустил его обитателей не куда-нибудь, а в свою же спальню. В итоге едва не пострадала его супруга, оставшаяся в живых лишь благодаря вакцине и своевременно оказанной помощи, но с мужем-герпетологом расставшаяся бесповоротно, да на несколько часов лишилась речи перепуганная горничная.
Любитель пресмыкающихся был предан суду и помещен в клинику, где вскоре и выздоровел, но, как говорят, до конца дней своих не мог видеть даже дождевых червей – они напоминали ему тот террариум и вызывали нервные припадки.
Можно было бы перечислять и другие нелепости, на которые пускались обезумевшие от страха бездельники, привыкшие жить за чужой счет. Но подробнее, даже, может быть, и более информативно, чем в моем изложении, любопытствующие могут познакомиться с этими случаями маниакально-депрессивных психозов у последних представителей паразитирующего класса в монографии Беш Чинора „Объединение народов и его влияние на образ мысли имущей части населения капиталистических стран“.
Еще могу посоветовать довольно точную книгу некоего 3.С. Слободника, который анализирует все эти случаи противозаконного поведения с точки зрения латентной преступности. Но ни в той, ни в другой работе не упоминается история последнего убийства… Я назвал то дело именно так…
Это близко к истине. И после Объединения убийства случались, но ни одно (это я знаю достоверно) не было предумышленным и так тонко продуманным…»
10. Богомил Геров
Едва мы с Ингой покинули гостеприимный кордон, нас окружили тучи смертельно голодных, со впалыми брюшками насекомых. Прежде чем ткнуться своими острыми носами в легкую, но чрезвычайно плотную ткань одежды, они разгонялись с такой силой, будто хотели опрокинуть меня на землю. Днем этих кровососов почти не было, но стоило подкрасться синим, каким-то неземным сумеркам, а воздуху потяжелеть от влаги, они вылетели из своих укрытий в надежде полакомиться незадачливым путником. Не тут-то было! Хотя мне на Земле и не приходилось встречаться с этими вампирчиками, я инстинктивно поспешил включить индивидуальное силовое поле. Для комаров этой слабосильной системы защиты оказалось вполне достаточно. Теперь они врезались в невидимую стенку, и мне показалось, что их микроскопические глазки пучились от недоумения и негодования. Один из вампирчиков все-таки ухитрился пробраться в бороду и предпринимал отчаянные попытки добраться до моего неприспособленного для укусов подбородка. Мощности силового поля явно не хватало, чтобы вышвырнуть его вон, поэтому пришлось применить физическое воздействие. В пальцах комаришка выглядел жалким и беззащитным.
Я отпустил его крылышки, и он, подхваченный неведомой для него силой, в мгновение ока очутился среди возмущенных собратьев.
Пока я решал эти проблемы, Инга успела уйти на довольно приличное расстояние. Она, должно быть, задумалась, поэтому спохватилась, лишь услышав за спиной мою тяжеловатую трусцу.
– Инга, у вас ИСП неисправно? – озабоченно спросил я, увидев совсем близко от ее лица с полсотни весьма агрессивных вампирчиков.
– Почему? – удивилась она.
– Они же вас съедят?
– А я их по старинке, веничком, – улыбнулась она и продемонстрировала небольшую березовую ветку, которой отбивалась от комаров. – Под одежду им не пробраться, а лицо и руки уже привыкли.
– К этому, по-моему, невозможно привыкнуть, – с сомнением сказал я.
– Богомил, можно и мне обращаться к вам на «ты»? – с лукавинкой в глазах спросила Инга,
