В чащах темнеет, покуда смеркается, Смотрит в сплетенных кустах. Прячется, кажется, смутным видением Где-то там, с шепотом, с хохотом, с пением, С шорохом быстрым возникнет в листах. Лапчатой елью от взора укроется, Встанет, и в росте внезапно удвоится, Вспрыгнет, и с треском обломится сук. Вырос, с вершиной, шурша, обнимается, Сразу на многих деревьях качается, Тянется тысячью рук. Вот отовсюду качанья и ропоты, Тени, мигания, шорохи, шепоты, Кто-то, кто долго был мертвым, воскрес. Что-то, что было в беззвучном, в неясности, Стало грозящим в своей многогласности, — Лес! 3 Смотрит из тихих озер, Манит в безгласную глубь, Ветви сплетает в узор. — Лес, приголубь! Тянет войти в изумруд, С пыльного манит пути, В глушь, где деревья цветут. — Лес, защити! Шепчет несчетной листвой, Морем зеленых пустынь. — Лес, я такой же лесной, Лес, не покинь!
ЛЕСНЫЕ ЦАРЬКИ
Кто, в проворстве твердый, мог Собственной рукою, Отойдя от всех дорог Быстро взять, в заветный срок, Звездный папороть-цветок, Над глухой рекою, — Перед тем, в глуши лесной, Многое возникнет, По-другому глубиной Глянет весь простор речной, Для него и зверь лесной По-иному крикнет. Тот, кто взять умел в свой срок, Звездный папороть-цветок, На лесной дорожке, На одной из тропок тех, Где лесной змеится смех, Где цветут цветы утех, На лесной дорожке, Заприметит огоньки, Что мелькают вдоль реки, Это светятся царьки Золотые рожки. Прямо он туда пойдет, Где царьки лесные, Вот, в подземный длинный ход Царь царьков его ведет, Вот, вошли в какой-то свод, Стены расписные. Ярче утренней зари, И вечерней краше, Что захочешь, все бери, Но другим не говори, Где резные чаши, Где таятся янтари, Где огни не наши. Кто захочет, веря в стих,
