стороне периметра, возле окопа Макклюра. Вейцман уже заметил лежавшее на дне и слегка припорошенное песком тело полковника Ричардсона, но у него не было времени раздумывать над тем, почему на американце синий китель и куда исчез Макклюр.
Министр уже решил, что поведет свой отряд по склону к реке, то есть повторит то, что сделал Добкин. Без раненых у них могло что-то получиться. Министр сожалел о том, что Мириам Бернштейн нет с ними, но она попала под влияние Хоснера и не показывалась из «конкорда». Вейцман выстроил своих людей, каждый из которых уже надел на себя оранжевый спасательный жилет, на самом краю обрыва.
– Бежим, как только я скажу «три». Приготовились. По моей команде.
Приказы с командного пункта уже не поступали. Посыльные, все еще курсировавшие между лайнером и Хоснером и Бергом, не приносили добрых вестей, а лишь передавали предложения и слова поддержки.
Хоснер и Берг решили, что пришло время, когда лучше не отдавать никаких приказов, а предоставить каждому возможность руководствоваться в своих индивидуальных действиях инстинктом самосохранения.
Хоснер повернулся к Бергу:
– Не хочешь принять командование на себя, Исаак? Я готов уступить.
Берг сухо усмехнулся и покачал головой:
– Нет, спасибо.
– Считаешь, я не сделал чего-то, что следовало сделать?
Берг немного подумал:
– Нет. Откровенно говоря, ты проделал отличную работу. Может быть, стоило проявить чуть больше дипломатичности, хотя… – Он прислушался к выстрелам, звучавшим уже совсем близко. – Все наши люди вели себя достойно.
– Да, ты прав.
К ним подошли двое из оставшихся в строю парней Хоснера: Маркус и Альперн.
– Что нам теперь делать, босс? – спросил Маркус.
Хоснер не знал, что сказать. Он понимал, что ребята ждут, но не мог ни придумать очередной приказ, ни найти слова благодарности.
– Постарайтесь продержаться как можно дольше. И спасибо вам всем. – Он помолчал. – Оборона держалась только благодаря вам. Вы отлично себя показали. Те, кто останется в живых, не забудут этого.
Маркус и Альперн кивнули, козырнули, повернулись и ушли.
Берг положил руку на плечо Хоснеру:
– Пока еще не поздно, тебе стоило бы сходить на «конкорд». Ты обещал, и она ждет. Я останусь здесь и сделаю что смогу.
Хоснер покачал головой:
– Нет. Я не хочу видеть, что они сделают с ней. А она не хочет видеть, что сделают со мной. Мы оба знаем это, так что она меня не ждет.
– Понятно. Ты собираешься… ну…
– Нет. Самоубийство не для меня. Кроме того, мне еще надо сказать кое-что Ришу.
Берг кивнул и криво усмехнулся:
– А все-таки мы немало их положили, а?
– Да уж, черт возьми… Слушай!
– Что?
– Ты слышал?
– Да. Да!
Хоснер посмотрел в небо и увидел вспышку света. Где-то вдалеке пронзительно выли реактивные двигатели. Он повернулся к Бергу:
– Они нашли нас, Исаак. Черт побери, они нашли нас!
Берг отчаянно замахал руками:
– Здесь! Мы здесь!
Хоснер улыбнулся:
– Нас они, пожалуй, уже не спасут, а вот Ришу с его бандой теперь не уйти. Знаешь, мое уважение к израильской разведке значительно выросло.
Берг так разволновался, что не сразу понял, о чем говорит Хоснер. Потом до него дошло. Помощь – израильская или иракская – пришла слишком поздно. Ноги у него вдруг ослабели, и он тяжело осел на землю.
– Надеюсь, это Добкин.
Они вместе посмотрели вверх и увидели огненный след прочертившей небо ракеты.
33
Первое, что сделал Ласков, это выполнил обещание, данное Беккеру. Зафиксировав «лир» на своем радаре, он выпустил «феникс» с расстояния ста шестидесяти километров.
Пилот «лира», сонно позевывая, смотрел перед собой. Самолет кружил на автопилоте, и у летчика уже началось головокружение. Землю скрывали пыльные вихри, но вверху, под звездным небом, было чисто. Персия встречала рассвет, и день обещал быть хорошим. Оставалось только слетать для заправки в лагерь, расположенный в пустыне Шамийя, и быстро вернуться. Если только эти придурки на земле успеют все закончить…
Пилот снова зевнул.
Его внимание привлекло что-то, мелькнувшее слева. Пилот повернулся и с удивлением обнаружил приближающуюся световую точку. Он дернул за рукав дремавшего рядом второго пилота, и оба увидели, что точка меняет курс, следуя за идущим по кругу «лиром». Летчики вскрикнули, с опозданием осознав, что к ним приближается ракета. На какое-то мгновение «феникс» словно завис перед кабиной. Нарисованная на ракете птица как будто улыбалась первым лучам восходящего солнца, подмигивая застывшим от ужаса пилотам. В следующую секунду и хищник, и его жертва исчезли в страшном оранжево-красном огненном шаре.
Ласков посмотрел на радар. Ночью эскадрилья шла на автопилоте, потом ее приняли радары Иордании и Ирака. Перед вылетом у них не было времени на инструктаж, но каждый пилот знал, что при желании и внимании обнаружит цель самостоятельно. Набрав скорость 2 Маха, они преодолели расстояние в тысячу километров менее чем за сорок пять минут. За исключением Ласкова, имевшего на вооружении две ракеты «феникс», все остальные несли лишь ракеты «воздух – земля». Едва «лир» исчез с радара, Ласков приступил ко второй задаче.
– «Конкорд-02», это «Гавриил-32». Слышишь меня?
Мириам Бернштейн услышала прозвучавший где-то высоко взрыв, сидя одна в кабине, но не обратила на это никакого внимания.
– «Конкорд-02», «конкорд-02», это «Гавриил-32». Слышишь меня?
Она посмотрела на радио так, как будто видела его впервые.
– «Конкорд-02», «конкорд-02», это «Гавриил-32», слышишь меня?
Далекий голос показался Мириам странно знакомым.
– «Конкорд-02», «конкорд-02», это «Гавриил-32». Слышишь меня?
Мириам принялась крутить ручки и щелкать тумблерами, но у нее ничего не получалось.
– Тедди! Тедди! Я слышу тебя! – закричала она.
– «Конкорд-02», «конкорд-02», это «Гавриил-32». Слышишь меня?
Она в отчаянии отшвырнула микрофон и бросилась из кабины. Раненые и те, кто ухаживал за ними,
