— А при чем тут собор?
— А разве можно найти место лучше? У ирландцев любовь к спектаклям и театральным жестам. Победят они или нет — неважно, — Ирландия вечно будет помнить своих мучеников и героев, и не имеет значения, сопутствует ли им удача в делах или нет. Разве забудется воскрешение Финна Мак-Камейла и фениев, если они захватят и убьют его неверную возлюбленную в соборе святого Патрика в Нью-Йорке во время празднования дня святого Патрика? Нет, такое не скоро забывается… — Бурк лихорадочно соображал. — Не верю, что они осмелятся замахнуться на собор… но все факты говорят за это.
— Черт с ними, с фактами! Это в их характере. Это судьба, это история, наконец…
— К черту историю! — Бурк рванулся с места и сбежал по ступенькам веранды. — К черту судьбу! — Он спустился к дорожке, ведущей к Пятой авеню.
— Слишком поздно. Уже слишком поздно! — вслед ему выкрикнул Фергюсон.
Терри О'Нил смотрела по телевизору, как проходят ветераны ИРА. Кадры съемки переметнулись с Шестьдесят четвертой улицы на крышу Рокфеллеровского центра. Колонна графства Тирон поравнялась с собором, и камера показала ее крупным планом. Терри села поближе к телевизору и стала внимательно всматриваться в экран. Вдруг на экране появилось лицо ее отца, и диктор, узнав его, сделал по ходу очередной комментарий. Терри прикрыла лицо руками. Как чудовищно то, что происходит с ней, с ним, со всеми, по крайней мере, с ней случилось действительно нечто ужасное.
— О, нет… папа! Не позволяй им идти вместе с этим…
Дэн Морган взглянул на нее:
— Даже если бы он услышал тебя, все равно бы не смог сейчас ничего сделать.
Зазвонил телефон, Морган поднял трубку:
— Да. Я готов, как всегда.
Он повесил трубку, посмотрел на часы, отсчитал 60 секунд и вошел в спальню.
Терри отвела глаза от телевизора и посмотрела на него.
— Что? Уже началось?
Дэн бросил взгляд на экран, где шло парадное шествие, а затем на нее.
— Да. Да поможет нам Бог, если мы ошибемся…
— Бог поможет вам в любом случае.
Морган вышел из спальни, открыл створку окна и принялся размахивать флагом с зеленым трилистником.
Глава 13
Бренден О'Коннор стоял в толпе на Пятой авеню. Посмотрев вверх, он увидел флаг с зеленым трилистником, которым кто-то размахивал из окна дома на Шестьдесят четвертой улице. Бренден глубоко вздохнул и, обходя сзади гостевую трибуну, двинулся к переходу, где можно было пересечь улицу под внимательным взглядом регулировщиков. Он закурил, и дым сигареты уносило южным ветром.
Бренден сунул правую руку в карман пальто и, нащупав гладкую поверхность рукоятки химической гранаты, поставил ее на боевой взвод, придерживая большим пальцем предохранитель. Пробиваясь сквозь плотный людской поток, он протолкнул гранату через дыру в кармане и выронил ее на тротуар. Бренден почувствовал, как ручка с запалом стукнула его по лодыжке. После этого он повторил то же с гранатой, лежавшей в левом кармане пальто, и стал быстро проходить сквозь толпу.
Ровно через семь секунд гранаты — одна за другой — стали взрываться. Первая, газовая, наполненная сероводородом, тихо шипела. Вторая — дымовая — вздымала огромные зеленые клубы дыма, и ветер гнал их к гостевым трибунам. Бренден быстро пробирался сквозь толпу. Позади себя он услышал сначала возгласы удивления, когда сероводород поднялся до уровня лица, но потом, когда дым и удушливые пары протянулись над встревоженной толпой и ветер стал относить их в сторону гостевых трибун, люди зашумели и закричали — началась паника.
Тогда О'Коннор выбросил тем же способом еще четыре гранаты, затем нырнул в дыру в каменной ограде и исчез в парке.
Патрик Бурк перепрыгнул через широкую каменную ограду Центрального парка и побежал к толпе, которая скучилась на тротуаре у гостевых трибун. Зеленый дым клубился над трибунами и двигался в его сторону. Даже до того, как клубы дыма дошли до него, его глаза начали сильно слезиться.
— Черт возьми!
Закрыв лицо носовым платком, Бурк побежал по авеню. Паника уже вовсю охватила участников шествия, и его мгновенно затолкали в самую середину этой чудовищной неразберихи. На мостовой валялось знамя демонстрантов, и Бурк мельком разглядел надпись: «ВЕТЕРАНЫ ИРЛАНДСКОЙ РЕСПУБЛИКАНСКОЙ АРМИИ». Пробираясь сквозь толпу, он заметил, что ветеранов окружили агитаторы и «профессиональные крикуны», как он называл их. «Хорошо все продумано, — подумал он. — И хорошо исполнено».
Джеймс Свини прислонился к фонарному столбу на Шестьдесят четвертой улице и старался удержаться на месте в бушующей вокруг него толпе. Он засунул руки в карманы своей длинной полушинели, в которой вместо карманов были прорези, и вытащил из-за пояса ножницы для резки проволоки. Прикрыв полами пальто соединительный кабель мобильного штабного полицейского микроавтобуса, Свини перерезал телефонные и электрические провода, идущие от фонарного столба.
Затем он сделал шага три в сторону толпы людей и бросил ножницы в люк на мостовой. Колышущаяся масса впавших в панику людей подхватила его и понесла вдоль Шестьдесят четвертой улицы, подальше от Пятой авеню и удушающего газа.
Операторы-телефонисты, которые находились внутри штабного полицейского микроавтобуса, услышали странный звук, а потом все четыре телефона мгновенно перестали работать, а все осветительные приборы отключились секунду спустя.
Один из операторов удивленно взглянул на Джорджа Бирда, стоявшего у окошка микроавтобуса.
— Связи нет!
Бирд приник лицом к оконному стеклу и посмотрел на уличный фонарный столб.
— О Боже! Сволочи! — Он повернулся и схватил радиопередатчик, а шофер завел двигатель машины и переключил напряжение на внутренний источник.
Бирд включил радиопередатчик:
— Всем постам! Говорит мобильный штаб на Шестьдесят четвертой улице. Линии электропитания перерезаны. Радио работает на генераторе. Телефонные провода тоже перерезаны. Ситуация не ясна…
Внезапно в фургон пулей влетел Бурк и выхватил из рук Бирда радиотелефон.
— Мобильный пункт на Пятьдесят первой улице, как меня слышите?
Через секунду ответили полицейские из фургона, находящегося за собором:
— Слышим хорошо, здесь все спокойно. Полицейские отряды, конные и на мотороллерах, направляются к вам…
— Отставить! Слушайте…
Когда девятнадцать бронзовых колоколов на северной колокольне собора святого Патрика пробили пять, включился таймер на черной коробке, прикрепленной к поперечной балке на колокольне. Упрятанный в коробку мощный широковолновый передатчик, настроенный на полицейские частоты, заработал, и зуммер заглушил все двусторонние радиопереговоры в срединной части Манхэттена.
Из телефонной трубки Бурк слышал теперь лишь высокий пронзительный свист.
