викинг присел на край оправы и вдруг стал расти. Это началось так неожиданно, что застало конунга врасплох. Быстро увеличиваясь в размерах, Хэймлет стал больше норы, в которой укрывался, и теперь сидел, не в состоянии пошевелиться, слушая, как шуршат монеты, раздвигаемые его расширяющимся телом. Но терпеть неудобство пришлось не долго. Вскоре голова викинга показалась на поверхности, а еще через мгновение он уже возвышался над сокровищами. Мир в глазах Хэймлета уменьшался с катастрофической быстротой, датчанин был уже выше Минитарма, маленький Олаф, в ужасе глядевший на Хэймлета, вообще превратился в едва различимую точку далеко внизу. Рост викинга остановился, когда до потолка сокровищницы можно было дотянуться рукой.
Хэймлет не понял, что с ним произошло. Однако у него было время сообразить, что надо делать, когда его тело достигнет максимальных размеров. Викинг нагнулся и, боясь ненароком раздавить крошечного Торкланда, схватил за шиворот опешившего императора карликов.
- Ну что, чучело, теперь побеседуем? - улыбнулся он кривой улыбкой трясущемуся цвергу и тут же осекся, вспомнив, какими громовыми раскатами для него был голос Минитарма. Он же теперь превосходил карлика раз в десять, и его голос мог просто оглушить Олафа.
Хэймлет решил больше пока не сотрясать зря воздух и подошел к выходу. От крепкого пинка здоровенной ноги дверь отлетела в сторону, открыв путь к свободе. Теперь Хэймлету с его ростом, чтобы выбраться из сокровищницы, требовалось встать на четвереньки и выпустить из рук цверга. А так как от этого прохвоста можно было ожидать любой подлости, то викинг решил подождать, пока Торкланд доберется до выхода и вернет себе прежний рост. Тогда можно будет передать пленника товарищу и выбраться самому.
Однако расстояние, которое Хэймлет теперь преодолевал за один шаг, для Олафа превращалось в целое путешествие. Устав ждать появления товарища, датчанин присел на корточки и, покрепче сжав цверга, устало прикрыл глаза.
Внезапный рост не избавил викинга от легкой слабости, вызванной голодом и жаждой. Утомленный конунг задремал. И прозевал момент, когда, обходя золотые монеты и блестящие ожерелья, мимо него гордо протопал маленький человечек размером с мышь.
Хэймлет внезапно проснулся от чего-то громкого, неприятно резавшего уши. Викинг открыл глаза и увидел Торкланда, который, раздуваясь, словно кузнечный мех, трубил в рог, наклонившись чуть ли не к самому уху датчанина настолько, насколько было возможно, чтобы не ступить обратно в заколдованную комнату.
Великий ярл заметно увеличился в размерах, однако и сейчас он был ниже даже сидящего на полу товарища.
- Что, прошляпил пленника, дядюшка? - укоризненно покачал головой Торкланд.- Теперь жди неприятностей. Как я ни спешил, а он все равно успел раньше от тебя избавиться.
Хэймлет сонными глазами посмотрел на кусок дорогой ткани, зажатый у него в кулаке.
- Минитарм, не будь дурак, едва понял, что ты дрыхнешь как полено, достал из-за пояса нож и отрезал свой воротник, за который ты его держал. И будь здоров. Я немного не успел. Да теперь вот стою тебя бужу. Сначала орал - не помогает, пришлось в рог затрубить,- укоризненно проговорил Торкланд.
Хэймлету было нечего сказать в свое оправдание, и он, скорчив виноватое выражение лица, встал на четвереньки и выполз из сокровищницы в коридор.
Вдруг размеры конунга данов стали снова быстро увеличиваться. Олаф едва отскочил в сторону, чтобы не быть раздавленным между телом своего друга и стеной пещеры. Хэймлет сам не успел ничего понять, когда удар в голову быстро приблизившегося потолка заставил его распластаться на полу. Вскоре рост остановился. Викинг лежал, вытянувшись во всю длину, не в состоянии пошевелиться. Его огромное тело было зажато между стенами пещеры. Даже о том, чтобы вернуться в сокровищницу и приобрести прежние размеры, не могло быть и речи.
Пораженный таким внезапным оборотом дел, Торкланд стоял и молча смотрел на друга.
- Ну ты и влип, дядюшка,- наконец оценил он состояние конунга.
В ответ Хэймлет пробубнил что-то невнятное, так как говорить, упершись ртом в камень, было тяжело.
- Если сейчас появятся цверги, они тебя на ремни порежут совсем безнаказанно,-продолжал подбадривать друга Олаф.- Хорошо, если карлики со стороны ног появятся, я тебя отобью. А вот если со стороны головы, извини, мне через тебя на ту сторону никак не перебраться. Ты проход заткнул своим телом, словно заглушка в бочке.
Договаривая последние слова, викинг уже слышал топот ног, доносящийся из коридора. Кажется, Хэймлету на этот раз повезло, враги приближались со стороны ног лежащего викинга, а здесь Торкланд мог защитить друга.
Великий ярл обнажил меч и решил стоять насмерть, если понадобится, все равно у него не было другого выхода. Отступить не давало тело Хэймлета, а обратно в заколдованную сокровищницу Олаф не вернулся бы ни за какие богатства на свете.
Торкланд уже готов был броситься на приближающегося из-за поворота врага, когда ему почудилось в звуке шагов что-то не присущее цвергам. Викинг сдержал удар, и вовремя. Из-за угла показалась светловолосая голова Одина.
Следом за владыкой Асгарда появился Тор, несущий на плечах неудавшегося императора цвергов, за ним хитрец Локи, предусмотрительно обнаживший клинок, и - удивлению Олафа совсем не было границ, когда последней появилась лупоглазая физиономия Магнуса Бочки Эля с торчащей во все стороны, словно затертая щетка, бородой.
- Привет, пьяница! - просто молвил Магнус. Асы, обрадованные тем, что застали Олафа живым, стали наперебой расспрашивать его о пережитых приключениях. Подробно рассказывать было некогда, да и ярл был никудышным рассказчиком. Если бы Хэймлет был в состоянии, Торкланд с удовольствием переложил бы это занятие на его плечи. Викинг перво-наперво предупредил товарищей, чтобы не совались в сокровищницу, и, вкратце описав минувшие события, указал на Хэймлета.
- Вот он теперь так и лежит, бедолага, ждет, пока к нему цверги подберутся,- закончил Олаф, указывая на гигантские ноги в проходе.
Асы поразмыслили и принялись высказывать наперебой идеи, одна глупее другой. Один Локи отмалчивался, стоя у стены. Ни у кого не возникало и мысли бросить здесь Хэймлета одного на растерзание гадким цвергам. Но, с другой стороны, несмотря на усиленные размышления, мысль, позволившая бы помочь конунгу в беде, тоже не приходила.
- Олаф, расскажи, пожалуйста, еще раз с того момента, как Хэймлет начал расти, стоя в сокровищнице,- послышался тихий голос младшего принца.
Мердок слабел на глазах. Олафу было достаточно посмотреть на цверга, чтобы понять, что он уже не жилец на этом свете. Викингу от души было жаль парня. За время совместных похождений могучий воин успел сердцем прикипеть к маленькому уродцу. Но, по всей видимости, его уже ничто не могло спасти.
- Клянусь челюстью Фенрира, маленький друг, если тебе суждено умереть, ты умрешь на троне,- выдавил из себя Олаф, не расслышав просьбу Мердока.
- Пустое, Олаф, надо спасать Хэймлета, расскажи мне подробности,- повторил цверг.
Викинг подергал бороду, как всегда делал, когда хотел' что-то вспомнить, и повторил младшему принцу свой рассказ, по ходу отвечая на его вопросы в моментах, особо заинтересовавших карлика.
- Я, кажется, догадываюсь, в чем дело,- вяло пропищал Мердок, лишь только Олаф закончил.- Надо добраться до рук. Хэймлета и, если у него на пальце есть перстень с камнем в виде лилии, стащить его.
Асы дружно посмотрели на разбухшее тело товарища и отвели глаза. Конечно, между ногами конунга и стенами коридора были какие-то щели, но они были так узки, что пролезть в них мог разве что ребенок. Мердок по взглядам своих могучих друзей понял, в чем заключается их проблема, и обратился к Тору.
- Отнеси меня к ногам Хэймлета, я попробую помочь,- пробормотал цверг.
Жизнь еле теплилась в измученном теле Мердока. Он с трудом сидел, а о том, чтобы встать на ноги, не могло быть и речи, однако все присутствующие понимали, что сейчас только младший принц может помочь конунгу выкрутиться из сложившейся ситуации, но просить об этой услуге умирающего карлика никто не отважился. Асы и люди с облегчением вздохнули, когда карлик вызвался сам.
