груди, Игорь продолжает стоять, черты его искажены болью. Потом он как-то хрипло вздыхает, и из его рта начинает вытекать кровь. Мария пугается этого и, взобравшись ещё выше, уже со следующего этажа глядит на умирающего мальчика. Его лицо, плохо различимое в темноте, кажется ей красивым. Ей становится так жалко его, что теперь она согласилась бы даже терпеть от него гадость, только бы он не умирал. Но Игорь уже не может больше жить, вытащив из себя нож, он делает шаг вбок, чтобы прислониться плечом к стене у окна, медленно сползает по ней, храпя и давясь кровью, вдруг просто падает на пол, дёргает ногами. Мария бросается к лифту. Сердце бешено барабанит в её груди. В лифте она несколько раз пытается упасть в обморок, но каждый раз приходит в себя, замечая, что время совершенно не продвинулось дальше. Наконец двери открываются и она, выбегает через подъезд на воздух, чёрный, как безвкусный дым, который пронизывает её холодом, потому что она мокра от пота.
У самой двери стоит Юля, которая хватает Марию за руку и притягивает к себе. Её прохладные губы прижимаются к щеке Марии, и та чувствует гнилостный запах волос подружки.
— Ах ты гадкая, — ласково шепчет Юля, — что там у вас было? Он тебе делал вот так? — она начинает тискать Марию и целовать её в щёку и шею.
— Пусти, пусти, — Мария отворачивает лицо и рвётся на волю.
— Ну ты его кончила? — так же тихо спрашивает Юля между поцелуями, нежно охватывая спину Марии и прижимаясь к ней телом.
— Я… ударила его, ножом, — просто отвечает Мария.
— Сколько раз?
— Один.
— Один? — Юля смеётся, закинув голову назад. — Один раз? Ах ты мой зайчик! — она хватает Марию за руку и тащит в парадное. — Он же ещё живой!
— У него кровь изо рта текла… Не пойду, не пойду, пусти! — Мария вырывает руку, но Юля снова хватает её и тащит по лестнице к лифту.
— Зачем мы туда идём? — чуть не плача спрашивает Мария, прижатая к грязной, исцарапанной гвоздём стене лифта. Юля не отвечает ей, только снова целует Марию в лицо. — Перестань целоваться!
— Ах, ты такая сладкая, представить себе не можешь, как шоколадка, — смеётся Юля. — И тебе нечего бояться, я ведь не могу с тобой сделать гадость. Я просто люблю тебя. Ну поцелуй меня, зайчик.
— Давай не пойдём туда, я не хочу, — молит её Мария, когда лифт, вздрагивая останавливается и двери разъезжаются в темноту. Лифт — единственное освещённое место во всём этом страшном доме, и Марии не хочется оставлять его.
— Ну что ты боишься, я же с тобой, — Юля целует её в губы и пересекает границу света и тьмы.
Выйдя на лестницу они видят, что площадка между этажами пуста, но пол и ступеньки вниз закапаны кровью. Юля вынимает из сумки нож и сбегает по лестнице, хватаясь рукой за перила.
— Не надо! — вскрикивает Мария и бросается ей вслед. На бегу она замечает внизу Игоря, он, опираясь на стену, медленно сходит по ступенькам на этаж ниже.
Он оборачивается на стук туфель Юли, которая обрушивается на него сверху, сбивает с ног, они падают на пол, и Юля, уперев в Игоря одну руку, начинает сильно бить его ножом. Мария вцепляется руками в перила, потому что ей снова становится плохо. Игорь дёргается и воет, пытаясь свалить с себя Юлю, потом его вой обрывается булькающим хрипением, когда она хватает его руками за волосы и бьёт головой об пол. После этого Юля наваливается на него боком, поперёк, лицом к ногам, как мясник на свинью, немного стаскивает штаны и засовывает в них нож. Игорь орёт так истошно, что Мария закрывает ладонями уши, вспышка неземного света разрубает мир перед ней на две части, между которыми она ясно видит, как Юля режет ножом в штанах корчащегося мальчика, словно потрошит рыбу, он орёт снова и снова, истязаемый болью, вверху, на этаже, с которого они спускались, щёлкнув замками, открывается дверь квартиры, и Мария с визгом бросается вниз, быстро перебирая туфельками ступеньки. Последний звериный вопль обрывается уже над её головой, на одной из лестничных клеток она видит мужчину, вышедшего из квартиры с топором, он что-то кричит ей заспанным голосом, но Мария не отвечает, продолжая нестись вниз, пока, выбив собой дверь парадного не вылетает в чёрную прохладу двора, чтобы дальше бежать уже по прямой, мимо детской площадки, за трансформаторную будку, где она просто прижимается к ещё тёплой от дневного солнца стене, её рвёт, а потом она, неловко переступив через лужу, перебирается вдоль стены немного дальше и плачет навзрыд, не успевая вытирать руками лицо.
Со стороны дома приходит Юля, плохо освещённая далёким фонарём, она отрывает Марию от стены и тащит куда-то на запад, потому что восток уже вспыхивает голубыми зарницами милицейской сирены.
— Как я у него вырезала, у живого, — смеясь вспоминает Юля.
Они сперва идут, потом бегут дворами и улочками, теряясь в пахнущей цветущими кустами мгле, не замечая на одной из них вдали фигуру одинокого человека, хотя человек сразу замечает их.
Олега Петровича привлёк сюда тревожный зов сирен, он трусит к тому месту, где смерть свила себе сегодня гнездо, повинуясь безошибочному чутью падальщика, для которого труп означает жизнь. У парадного, разинувшего свою пасть в синем свете мигалки, он показывает удостоверение молодому белобрысому милиционеру, которого зовут Вася Рыжов, вместе с ним поднимается на второй этаж, где двое других милиционеров ведут опрос свидетеля, по телефону вызывает ещё один наряд, приказывает никого не выпускать из парадного, потому что свидетель видел только двух девочек, значит, убийца может быть ещё здесь. Потом Олег Петрович берёт с собой Рыжова, садится в машину и без сирены гонит к тому месту, где видел бегущих подружек, по пути ругаясь, куря сигарету и заставляя Васю нарушать правила дорожного движения.
Рыжов старательно совершает круги ночными улицами, пока они не видят маленьких преступниц, идущих прочь в фонарном дыму, одна из них рыжая, и Олег Петрович гасит сигарету о перило сиденья, чувствуя в груди холод предстоящей охоты.
— Видишь тех девчонок, гони на них. Осторожно там, рядом может быть преступник, — тихо говорит он Рыжову.
Вася заворачивает на улицу, по которой идут Юля и Мария, увеличивая газ. При звуке мотора Юля оглядывается и бросается в узкую подворотню, увлекая Марию за собой. Машина резко и с визгом тормозит у подворотни, Олег Петрович выскакивает первым, но подворотня слева от проезжей части, поэтому Рыжов раньше погружается в темноту. Они оказываются в тесном ущелье между двумя длинными домами, поросшем кое-где каштанами, над одним из парадных светит жёлтая лампа.
— Стойте, милиция! — выкрикивает на ходу Олег Петрович, но девочки впереди несутся изо всех сил.
Олегу Петровичу тяжело бежать, он уже устал, годы не те, да и курить бы поменьше, зато Вася с дробным топаньем летит впереди, темноволосая девочка отстаёт, она оглядывается, беспомощно вскрикивает, на бегу уворачивается от васиной руки, рыжая бросается к парадному, рывком открывает дверь, но Рыжов уже хватает темноволосую за плечо, отчего она теряет равновесие и падает, выставив перед собой руки, на асфальт. Оставив загнанную добычу подбегающему Олегу Петровичу, Рыжов прыгает вперёд, дёргает захлопнувшуюся перед ним дверь, и прямо на пороге получает сильный удар ножом в живот. Олег Петрович, остановившийся над Марией, закрывающейся содранными об асфальт до крови руками, с ужасом видит, как Вася с матом сгибается пополам, пятится из парадного назад, перед ним появляется рыжая девочка и двумя руками, сверху, как топором, бьёт его ножом под левую лопатку согнутой спины. Она выдёргивает нож, и Вася падает. Её лицо поворачивается к Олегу Петровичу, который понимает, что тот дом оцеплять было незачем, потому что убийца тут, перед ним.
Всё свершилось, как во сне, он хотел найти и нашёл. Олег Петрович вынимает из кармана пистолет.
— Бросай нож, — спокойно говорит он Юле, хотя мышца на шее у него судорожно потягивается от страшной судьбы Васи Рыжова. Она стоит и смотрит на него. В её глазах Олег Петрович видит что-то настолько нечеловеческое, что ему делается жутко. Резко метнувшись, она исчезает за открытой дверью парадного, и Олег Петрович чуть не нажимает на курок. Коротко выругавшись, он нагибается и поднимает Марию за руку с земли. Она вся дрожит и готова в любое мгновение заплакать. Сжимая её локоть и толкая девочку перед собой, Олег Петрович подходит к парадному, настолько быстро, насколько позволяет
