Когда туман рассеялся, Твилла услышала жалобный плач — так могло хныкать и скулить от боли какое-нибудь раненое животное. Эти звуки пробудили в девушке инстинкты целительницы.
Они снова оказались в лесу, под огромными деревьями. На стволе ближайшего дерева виднелась свежая зарубка. На земле, у корней дерева, валялся топор. А рядом скорчился от боли человек в зеленых одеждах лесного народа. Твилла ни разу не видела среди обитателей зачарованного леса детей, но когда она разглядела лицо раненого, то сразу поняла, что этот обитатель тенистых лесных чащоб намного моложе всех остальных, кого девушка здесь уже встречала.
11
ТВИЛЛА УПАЛА на колени рядом с корчившимся от боли юношей.
— Помогите мне! — потребовала ведунья, не глядя, к кому обращается. Сумка с целебными снадобьями… Уже в который раз Твилла пожалела об этой потере. Чем же теперь она будет лечить раненого?
Ей помог Оксил. Лесной лорд присел рядом и, взяв плачущего от боли паренька за плечи, развернул его лицом кверху, чтобы целительница могла осмотреть раны. Твилла нахмурилась. Ей и раньше приходилось видеть ожоги — она наблюдала, как Халди лечит обожженных, а в последние годы и сама помогала таким больным. Но эти почерневшие язвы на руках юноши, похоже, расползались по телу — да так быстро! Пока Твилла осматривала парня, черные ожоги на его руках — ужаснейшие из всех ран, причиненных огнем, какие она только видела, — перекинулись с тонких запястий на предплечья и ползли все выше и выше.
— Ты целительница. Что ты скажешь на это? — Впервые слова Оксила, обращенные к ней, прозвучали так холодно и отстраненно.
Твилла в нерешительности развела руками. Ей снова захотелось потянуться за сумкой с лекарскими снадобьями, которой у нее уже давно не было.
— Ожоги… — Целительница наклонилась к больному. Юноша закрыл глаза и затих, его дыхание стало слабым и прерывистым. — Нужно смазать маслом… Это ослабит боль… Но у меня нет здесь масла…
Да, масла здесь не было. Твилла перестала нащупывать несуществующую сумку со снадобьями и прижала руки к груди. Зеркальце… Может быть, оно поможет?.. Но как?.. И к тому же… Если она воспользуется зеркальцем, то раскроет тайну своей защиты.
Юноша еще раз содрогнулся всем телом в руках Оксила и слабо застонал, а потом его голова бессильно свесилась. Да, в отличие от настоящих ожогов черные пятна расползались по его рукам, разъедая плоть!
Твилла решительно вынула зеркальце из потайного места.
— Приподними его и положи ко мне на колени, — велела она Оксилу.
Юношу расположили так, как сказала целительница. Оксил по-прежнему поддерживал его голову. Таким образом, скрученные в спазмах и почерневшие от ожогов руки юноши оказались прямо перед Твиллой.
Девушка повернула зеркальце, чтобы отражающая поверхность находилась как раз над больным местом. Да, все правильно — так Твилла видела отражение ужасно обожженных рук. Она глубоко вздохнула — раз, другой, стараясь полностью сосредоточиться на том, что было видно в зеркале.
Она сумела изменить свою внешность… Но ведь это только иллюзия. А если то, что она попытается сейчас сделать, тоже окажется всего лишь иллюзией? Но времени на сомнения не было — и Твилла решилась.
Она направила к зеркальцу всю свою волю, стараясь представить чистую, здоровую плоть, на которой не осталось ни единого следа от этих страшных ожогов, этой спекшейся черной корки, покрытой ужасными красными трещинами. Чистая, гладкая кожа…
Твилла ощутила, как внутри нее поднимается сила — из таких глубин, о существовании которых она даже не подозревала. Это было похоже на огонь — но только холодный… И чистый… Зеркало вспыхнуло и засияло ровным белым светом, словно полная луна на небе.
— Целебную силу зову — прорастай Зелени потоком.
Листвой покрывайся, цвети-расцветай Деревом высоким!
У нее снова получилась нескладная детская считалочка, но лучшего заклинания Твилла придумать не смогла. Зеркальце засветилось еще ярче, и на его поверхности перестало что-либо отражаться. Вместо этого из ослепительно сияющего диска брызнули тонкие лучи невыносимо яркого света — такого яркого, что на него больно было смотреть. Но Твилла знала, что должна смотреть, во что бы то ни стало. Иллюзия? Или истинная сила?
Слепящие лучи упали на обожженные руки юноши и начали ветвиться и разрастаться, словно корни дерева. Они зарывались в поврежденную плоть и уходили все глубже и глубже. Но Твилла не следила за лучами — она снова обратила все внимание на зеркальце.
Незаметно для себя самой юная целительница начала раскачиваться из стороны в сторону. Казалось, вся ее жизненная сила уходила на то, что она сейчас делала, но Твилла не отступала. Краем сознания девушка отметила, что кто-то подошел и поддержал ее дрожащее от напряжения тело — точно так же, как Оксил поддерживал бесчувственного раненого юношу.
— Расти… — задыхаясь, бормотала она. — Цвети… И снаружи, и внутри…
Она видела, как ослепительно светящиеся корни проникают внутрь почерневшей, обожженной плоти, пронизывают ее насквозь. Холодное серебристое сияние сменилось мягким зеленовато-желтым светом. Зеркальце дрожало в руке Твиллы, норовило вывернуться, словно хотело ускользнуть от того, что поднималось ему навстречу, — но целительница держала его твердо. Она должна была стать такой же сильной и крепкой, как руки того, кто пришел ей на помощь, поддержал ее слабеющее тело.
Может быть, она растратит сейчас всю, без остатка, силу, что хранилась внутри волшебного зеркальца, вынуждая зеркальце столкнуться с неведомой враждебной силой, природа и мощь которой ей неизвестна? Этого Твилла не знала, однако упрямо решила сражаться до конца.
Зеленоватые светящиеся корни убрались обратно внутрь зеркального диска. Сияние померкло. Гладь зеркальца помутнела, его словно затянуло туманной дымкой. Твилла закричала. Руку, в которой она сжимала зеркальце, будто огнем обожгло… Девушка не знала, удалось ли ей что-то сделать, но терпеть эту боль она больше не могла. Зеркальце выпало из ее ослабевшей ладони, и как только оно упало, Твилла полностью обессилела — казалось, она вот-вот увянет, как вырванный с корнем цветок. Но сильные мужские руки крепко держали ее, не давая упасть. Твилла видела все вокруг как будто сквозь пелену тумана — словно яркое сияние зеркальца повредило ее зрение.
Но юноша, лежавший у нее на коленях, пошевелился — и его переложили на землю. Твилла несколько раз моргнула, и ее взор немного прояснился. Правда, девушка была еще слишком слаба, чтобы двигаться, — хотя из последних сил она потянулась дрожащей рукой к зеркальцу, которое стало тусклым и мутным, будто пролежало на земле не одно столетие. Оно стало тяжелым… Таким тяжелым, что Твилла едва смогла его поднять… И… оно умерло… В нем больше не было живого тепла…
От слабости и осознания страшной потери Твилла заплакала. Из-за плеча к лицу девушки потянулась рука с твердыми мозолями от долгих упражнений с мечом — рука того человека, который все это время поддерживал ее. Он нежно погладил ее по щеке.
— Она столь многое отдала… Что вы получили, люди леса?
Это был голос Илона — не покорного раба красавицы Лотис, а того самого мужчины, вместе с которым Твилла пережила смертельные опасности во время бури и наводнения.
— Мы благословляем ее за спасение Фанны — Фанна не умер железной смертью!
Твилла еще раз моргнула, прогоняя глупые слезы, которые так и катились из глаз. Она увидела лесного лорда, который держал на руках юношу по имени Фанна — почти так же, как Илон держал сейчас ее саму. Руки юноши были чистыми и гладкими, без единого пятнышка, — хотя только что они походили на скрюченные птичьи лапы, почерневшие от ожогов.
Трясущимися руками Твилла прижала к себе заветное зеркальце и принялась водить по нему
