что они намерены вмешаться. Здесь, пожалуй, стоило бы чуточку подробнее остановиться на так называемых «коршунах пустыни»…
Попробуйте представить себе бандитскую шайку с почти вековой историей. «Коршуны пустыни» как преступное сообщество существовало с чёрт-те каких лет и наводило ужас не на одно поколение караванщиков. Купцы и простолюдины, стражники и герои, путешественники и бродячие дервиши – никто не мог чувствовать себя в безопасности перед кривыми клинками отчаянных детей песков…
Безрассудная смелость, боевое братство, холодная жестокость, быстрые кони и удар из засады делали их воистину непобедимыми! Это не шутки, не литературная игра и не искусственное нагнетание обстановки – реальность тех времён при всей своей сказочности была крайне сурова к людям, и жизнь ценилась дёшево. Как, впрочем, и в наши дни…
Разбойники ехали верхами, гоня перед собой захваченный караван и связанных пленников. Они даже не пытались скрыть следы, доподлинно зная, что кокандская стража далеко и погони не будет. Но погоня была, хотя до лагеря «коршунов» авантюристы добрались уже к ночи…
– Вот они, – шёпотом доложил Лев прямо в ухо Ходже, хотя бывшему визирю с вершины бархана и самому всё было отлично видно.
В глубокой котловине горели высокие костры, все захваченные животные толпились в одном загоне. Затянутые во всё чёрное, бандиты готовили ужин и традиционно глумились над пленниками. А, собственно говоря, какие ещё интеллектуальные развлечения могут быть у таких злодеев…
– Они заставляют их плясать и драться между собой, – брезгливо сплюнул домулло. – А теперь я хочу услышать мнение наимудрейшего и наиодарённейшего в полководческих делах, простого вора из великого Багдада. Но если ты опять начнёшь смущать мой слух пустыми баснями о пулемётах, танках и ядерной бомбе – я засуну последнюю тебе прямо туда, куда ты, при всей своей гибкости, не захочешь заглядывать!
Оболенский счёл себя выше столь низменных инсинуаций, а потому просто пнул друга коленом. Получив сдачи, признал инцидент исчерпанным и, осторожно отступив назад вниз по бархану, решительно высказался:
– Во-первых, надо выяснить, не у них ли Джамиля? Во-вторых, воевать с превосходящими силами вооружённого противника – глупо, я не Суворов, а ты не черепашка-ниндзя… Поэтому будет проще и разумнее просто украсть у них наш караван.
– Украсть караван?!! – Ходжа быстренько сунул себе в рот горсть песку, только чтобы не заорать на друга матом во всю пустыню.
– Спокойствие, – царственно приобнял его потомственный русский князь. – Они ведь нас тоже не на чебуреки пригласили… Если им можно караваны красть, почему мне нельзя?
– Но… тьфу! Караван? Тьфу! Одному и целый, тьфу!.. Караван?!
– Я понимаю: есть масса вещей, которые мужчине не стоит делать против ветра… Но я так давно мечтал украсть караван! Целиком, с верблюдами, поклажей и людьми, так сказать, оптом… Ещё со времён памятного сидения в мешке с китайскими шароварами и пустым кувшином из-под вина для господина Шехмета. Кстати, помнишь, как он разорался потом: «Я не пил, я не пил!», хотя сам наверняка успел глотнуть как следует…
– Глупец всегда извлекает из прошлого лишь хвастливые воспоминания о собственной глупости, – отплевавшись и отдышавшись, Насреддин вновь вернулся к поучительно-менторскому тону. – Я не буду взывать к твоему благоразумию, ибо как можно докричаться до того, чего нет… Но не объяснишь ли ты мне, справедливо сомневающемуся, как можно украсть у сорока разбойников целый караван?
– Ходжа, не гони, их от силы – тридцать восемь…
– О, прости, друг, это же существенно меняет дело!
– Забодал, напарник!
– Идентично, коллега!
– Это я тебя научил так выражаться? – не поверил своим ушам Лев Оболенский. – Всё, с завтрашнего дня слежу за своим языком… Если у нас ещё и Ахмедка начнёт сыпать псевдонаучными словечками – археологи мне этого не простят! А двусмысленность воспроизведения вербальной практики принципов филологического психоанализа может быть неадекватно воспринята определённым контингентом местного населения в контексте…
– Эй, вы кто такие?! – За спинами болтунов возник явный бандюга, одетый в чёрное, с кривым мечом в руке.
– Позвольте представиться – Багдадский вор, а это мой друг – Ходжа Насреддин! – ни капли не испугавшись, церемонно поклонился Лев.
– Про Насреддина я слышал, а вот что ты за вор…
– О, это я охотно продемонстрирую!
Разбойник в течение одной короткой минуты оказался раздет, разут и обезоружен. Тем, чтобы садануть его ногой в нужное место и связать собственной же чалмой, озаботился уже домулло. Итак, боевые действия наши начали первыми…
Глава 29
Читательская критика ещё не сделала
…Разумеется, все эти записи я вёл не один день, как не за один час Лев расписывал хохломой голубые арабские дали. По своём чудесном возвращении он аж целых четыре дня жил у меня, столовался, гулять ходил только под моей охраной и в оплаченную гостиницу не возвращался принципиально.
Не со страху, нет… Он с проблемами боролся посредством классической «тройчатки» (настойка валерьянки + боярышника + пустырника, суммарная крепость выше сорока градусов) по сорок капель на стакан коньяка, и стресс дох, как конь от сигареты! Метод проверенный, пользуйтесь, но злоупотреблять не рекомендую. Я вот злоупотребил за компанию, и страшный сон моего романа, в лице бессмертного писателя, явился ко мне снова…
– Я познал секрет твоего сиюминутного успеха!
– Да ну?
– Всё просто: ты берёшь как можно более нелепый объект, помещаешь его в нестандартную среду, добиваясь комического эффекта, а потом зомбируешь этим читателя…
– Угу, может, я его ещё и околдовываю? Рисую на полу пентаграммы, пляшу шаманские пляски, пью вино, смешанное с кровью из черепов моих конкурентов, и увеличиваю себе тираж угрозами растопить на огне восковую фигурку главного редактора… Кстати, это мысль!
– Я знал, знал, что тут дело нечисто…
– А ещё один шибко умный критик писанул, будто бы у меня есть «магия имени». Типа что бы ни издавалось под моей фамилией, читатель почтительно сложит ручки: «слушаю и повинуюсь!», безропотно скупая с прилавка всю мою серию… Классно, да?!
– Ты смеёшься?
– Это моя профессия. Образ мысли. Правило поведения. Закон выживания. Возможность дышать, в конце концов. Ведь все дышат по-разному, я – через боль…
– Боль, заставляющая смеяться?! Ты украл саму суть моих возвышенных романов! Но знай, о невежественный плагиатор, тебя всё равно никогда не будут считать мною!
– Аллах велик, – широко перекрестился я, и Соловьёв пропал. Думаю, это вообще вряд ли был он…
В последние годы присутствие дьявола (шайтана) в нашей повседневной жизни так активизировалось, что просто спасу нет! Теперь вот уже и в сны лезет самым наглым образом, литературной знаменитостью прикидывается… Молиться, что ли, чаще, или Меч Без Имени под подушку класть? И то, и другое помогает, проверено на себе…
… – Джамиля! – невольно воскликнул Лев, когда в озарённый костром круг шагнула новая пленница.
– Не оборачивайся, – резко развернул новоявленного «разбойника» за рукав всё тот же хитроумный Насреддин. – Веди меня, как барашка на продажу, прямо вон в тот култук, где толпятся остальные. А с ней ничего не будет, попляшет немножечко, и всех делов! Ну, может, она и приглянется главарю, тогда… шучу, шучу! Избави тебя Всевышний красть её именно сейчас, на глазах у всех, на взлёте танца, на пике
