415).
Ловко задумано: жена полковника ночами пьет чай с Верховным главнокомандующим и выгибает стратегическую линию Третьего рейха в нужную сторону… Сей замысел, конечно, провалился. А все потому, что Гитлер упивался своей болтовней, и никого, включая и жену полковника, не слушал. Фраза «обсуждал планы с секретаршами» вовсе не означает, что Гитлер слушал советы секретарш: он просто выбалтывал им свои планы.
Идею влиять на Гитлера через чужую жену осуществить не удалось, но интересен подход. Генерал- полковник Йодль — начальник штаба оперативного руководства Вермахта, т.е. главный создатель гитлеровских стратегических планов. Если он не может убедить Гитлера в своей правоте, то следовало действовать честно и прямо: мой фюрер, моих советов вы все равно не слушаете, потому отправьте меня на фронт, а себе подберите другого советника, которому вы будете доверять, к советам которого будете прислушиваться. Ан нет, Йодль на фронт не просится и своего места, как и Кейтель, никому не уступает. Ближайший военный советник Гитлера пытается убеждать своего фюрера не блеском доводов и неотразимой логикой, а окольным путем через чужую жену… Ай да стратегия! А ведь для того чтобы эта баба (фрау — если хотите) могла влиять на принятие важных решений, ее следовало посвятить в самые сокровенные стратегические планы Вермахта. Чтобы влиять, она должна быть в курсе самых последних веяний в самом высшем стратегическом руководстве, она должна многое понимать, вникать в нюансы. Если бы план удался, то ее, несомненно, посвятили бы в стратегические замыслы, детали и подробности.
Вот вам уровень разгильдяйства, который нам и не снился в пьяном бреду. Бывало, что гитлеровские планы (например, план операции «Цитадель») попадали на сталинский стол быстрее, чем в штабы германских армий, которым этот план предстояло осуществлять. За такие достижения надо благодарить не только могущественную сталинскую разведку, но и Гитлера, который рассказывал свои планы кому угодно. Благодарить надо и всех окружающих Гитлера генералов и фельдмаршалов, которые были готовы доверять высшие военные тайны женам молодых полковников.
В связи с этим еще одно замечание: когда гитлеровские планы ложились на сталинский стол, он не всегда им верил. И мы должны понять сталинское сомнение. Легко ли было поверить, что в окружении Гитлера царит преступная халатность и вопиющая безответственность?
Впрочем, в Берлине случались ситуации и более веселые. Доходило до того, что никакой злопыхатель придумать бы не смог. Пристегните ремни, держитесь за стены, я расскажу нечто более интересное, чем история про запрет на содержание удава…
Итак, личный гитлеровский фотограф Генрих Гофман подробно докладывает фюреру… о ходе ядерных исследований. А откуда фотографу знать положение дел в области создания ядерного оружия? (Держитесь крепче!) Оказывается, личный фотограф Гитлера «был дружен с министром почт Онезорге. Тот проявлял большой интерес к проблемам расщепления атомного ядра и — подобно СС — также имел под своим началом научно-исследовательскую лабораторию» (Шпеер. с. 315).
Гитлеру следовало сообразить: способен ли министр почт создать ядерный заряд или не способен. Если способен, то следовало его освободить от контроля над сортировщиками писем и приказать заниматься только созданием ядерного оружия. А если не способен, тогда следовало влепить ему выговор с предупреждением, чтобы народные деньги зря не тратил и почтальонов от дел не отрывал. А ядерные исследования сосредоточить не на главном почтамте Берлина, а в подходящем для такого дела месте и поставить на это людей более сведущих, чем главный почтмейстер.
Если бы стало известно, что у Сталина каждый, кому не лень, начиная с министра почт, создает свое собственное ядерное оружие, что министр докладывает фотографу, который, в свою очередь, подробно излагает суть возникающих проблем Верховному главнокомандующему, то над нами смеялось бы все прогрессивное человечество. Этот анекдот переписывали бы из одной диссертации в другую. Но вот загадка: мемуары Шпеера переведены на все языки, примеры вроде этого — почти на каждой странице, один смешнее другого, и… никто не смеется. И все повторяют, что Гитлер был к войне готов, что он был умен и страшен, а Сталин глуп и труслив, что все у немцев было отработано и отлажено, что у них порядок, а у нас — сплошная дурь и глупость…
Руководители органов высшей военной власти Германии, начиная с начальников Генеральных штабов, лично подписывают инструкции о соблюдении образцового порядка в бардаках, а в это время… в органах высшей военной, политической и административной власти свирепствует небывалый, невиданный нигде в мире бардак. Я не ошибся, когда о Генеральном штабе написал во множественном числе: у Гитлера их было три. Вооруженные силы Германии были разделены на три вида вооруженных сил, каждый из которых имел свое главное командование: сухопутных войск (ОКХ), авиации (ОКЛ) и флота (ОКМ). Каждый из трех главнокомандующих имел свой собственный Генеральный штаб и сам планировал войну. А еще было независимое от всех командование войск СС со своим собственным штабом. Каждый видел ситуацию со своей колокольни, каждый отдавал свои приказы. И не надо иметь буйной фантазии, чтобы представить последствия. Вот результат, один из многих тысяч. Рассказывает бывший командующий 3-й танковой группой генерал-полковник Г. Гот (Танковые операции. с. 69). Дата — 22 июня 1941 года. Внезапный всесокрушающий удар германских войск. 19-я танковая дивизия 57-го танкового корпуса 3-й танковой группы пересекла советскую границу и стремительно уходит вперед. Вслед за 19-й танковой дивизией идут колонны 8-го авиационного корпуса — две тысячи автомашин, в том числе — тяжелые грузовики с телеграфными столбами. Через несколько часов движения танковым подразделениям требуется привал: дозаправка, проверка двигателей, радиаторов, масляных фильтров и т.д. Танковая дивизия остановилась на обочинах лесных дорог. Этим воспользовались транспортные подразделения авиации — они обогнали танковые колонны и рванули вперед на противоположный берег Немана. (У них-то свои планы!) Вскоре они попали на плохой участок дороги и застряли. Дороги — сплошной песок. Обойти нельзя — кругом лес. Сидят в песке по самые оси машины с телеграфными столбами, а все, кто позади, включая танковую дивизию, загорают на солнышке. И весь блицкриг застопорило. Прямо 22 июня.
Говорят, песок виноват. Тут не возразишь. Но, черт побери, действие происходит на территории, которая совсем недавно была единым государством — независимой Польшей. Условия по обе стороны границы одинаковые. Что по ту сторону границы, что по эту — тот же лес, та же дорога и тот же песок. Неужто трудно провести до начала войны маневры и посмотреть, что будет, если тыловые подразделения авиации попрут вперед танковых дивизий? Неужто трудно это сообразить без маневров? Неужто непонятно, что колонны тыловых подразделений не могут, не должны, не имеют права лезть вперед танковых частей? И нужно ли объяснять, что вооруженные силы не могут иметь сразу ТРИ Генеральных штаба? Разве трудно понять, что если войну одновременно планируют ТРИ разных Генеральных штаба, то последствия такого планирования неизбежно приведут к хаосу, путанице и поражению?
Наличие трех Генеральных штабов, да еще и командования СС, вело к тому, что Германия была вынуждена вести одновременно четыре разные войны.
Три разных Генеральных штаба и командование СС не координировали свои действия. Каждый для себя разворачивал собственные системы управления и связи. Образно говоря, каждый для себя тащил телеграфные столбы.
«Мы подробно обсудили негативные последствия поспешных и плохо продуманных оперативных приказов и пришли к выводу, что штаб Верховного главнокомандования в значительной степени утратил контроль над ситуацией. Генерал Фельгибель рассказал, что наличие у каждого из родов войск собственной системы связи требует использования неимоверного количества обслуживающих их солдат и огромных дополнительных расходов. Он пытался доказать Гитлеру, что, даже если отбросить заботу об экономии, все равно гораздо разумнее было бы проложить, скажем, от Афин или Лапландии не две линии связи, соединяющие дислоцированные там соединения сухопутных войск и Военно-воздушных сил с их высшими командными инстанциями, а одну, но гораздо более мощную и способную выдержать любую перегрузку. Гитлер категорически отверг его предложение» (Шпеер. с. 506).
