увидел себя со стороны: мятые, грязные штаны хаки, рубашка из армейских запасов с пятнами пота под мышками, оттопыренный левый нагрудный карман, где лежала бритва, трехдневная щетина на щеках… волосы, которые не мешало бы постричь… и плавающее над головой… сияние размером с раковину для мытья посуды, сверкающее и лучистое.
— Встаньте с колен, — сказал я вместо заготовленных слов, — не будем привлекать к себе внимание.
— Хорошо, святой отец. — Тут она добавила: — Вам не следует сидеть в задней части автобуса.
— Предоставьте мне судить об этом самому, дочь моя. А теперь расскажите мне о себе.
Пока она усаживалась, я огляделся вокруг. И случайно поймал взгляд ангела, одиноко сидящего впереди. Он (она) сделал мне знак подойти.
Однако я достаточно долго терпел ангельское нахальство и сначала просто проигнорировал его жест. Но другие заметили, хотя тоже притворились, что не видели, а моя исполненная почтения спутница прошептала:
— О святой, вон тот ангел хочет с вами поговорить.
Я сдался — отчасти потому, что так было проще, отчасти потому, что мне самому хотелось спросить его кое о чем. Я встал и пошел в переднюю часть автобуса.
— Я вам нужен?
— Да. Вам известны правила. Ангелы впереди, прочие творения сзади, святые — в середине. Садясь сзади с простыми творениями, вы прививаете им дурные манеры. Как можно рассчитывать на соблюдение привилегий, дарованных святым, если вы игнорируете протокол. Чтоб больше этого не было!
Я подумал о нескольких возможных ответах, но все они были весьма далеки от божественности. Вместо этого я спросил:
— Можно задать вам вопрос?
— Спрашивайте.
— Сколько времени автобус будет добираться до берега Реки, текущей от Трона?
— А почему вы спрашиваете об этом? Перед вами ведь вечность.
— Значит ли это, что ответ вам неизвестен? Или вам не угодно отвечать вообще?
— Идите и садитесь на надлежащее место. Немедленно!
Я пошел назад и попробовал найти место в задних рядах. Однако мои собратья-творения расселись так, что не оставили мне ни единого свободного местечка. Никто не сказал ни слова, но все старались не встречаться с моим взглядом, и было очевидно, что никто не поддержит моего желания бросить вызов ангелу. Я вздохнул и сел в средней части — в блистательном одиночестве, ибо был в автобусе единственным святым. Если, конечно, допустить, что я святой.
Не знаю, сколько времени потребовалось мне, чтоб достичь Трона. На небесах освещенность в течение суток не меняется, равно как не меняется и погода, а часов у меня не было. Просто время тянулось долго и уныло. Уныло? Да. Роскошный дворец из драгоценных камней представляет собой изумительное зрелище. Дюжина дворцов из тех же драгоценных камней могут стать дюжиной изумительных зрелищ, но только при условии, что все они отличаются друг от друга. Однако сто миль, застроенных однообразными дворцами, живо усыпят вас, а шестьсот шестьдесят миль наведут смертельную тоску. Я принялся вспоминать о площадках для торговли подержанными машинами, о свалках и (еще лучше) о клочке зелени и обширных загородных полях и перелесках.
Новый Иерусалим — город бесподобной красоты. Я готов клятвенно засвидетельствовать это. Но долгая поездка убедила меня, что безобразие тоже необходимо для ощущения красоты.
Мне так и не удалось узнать, кто спроектировал Святой град Что утверждение проекта и строительства дело рук Божиих — аксиоматично. Но Библия не называет архитектора (или архитекторов) или строителя (подрядчиков). Франкмасоны говорят о великом архитекторе (имея в виду Иегову), но в Библии об этом — ни слова. Один раз я спросил какого-то ангела: «Кто разработал проект города?» Он не возмутился моим невежеством, не обругал меня, он просто показался мне не способным понять суть вопроса. А я так и остался недоумевающим — неужели Бог лично сотворил (разработал чертежи и построил) Святой град до последнего драгоценного камня? Или он поручил это своим подчиненным?
Но кто бы ни разработал проект, Святой град имеет, на мой взгляд один огромный недостаток — и не вздумайте говорить мне, что мое желание высказать свое мнение о проекте Господа — богохульство. Там есть недостаток, и весьма серьезный.
В граде отсутствуют публичные библиотеки.
Одна сотрудница справочного отдела библиотеки, всю жизнь отвечавшая на любые вопросы посетителей, все равно какие — ерундовые или важные, была бы на небесах полезней целой когорты самодовольных ангелов. Таких женщин на небесах должно быть множество, ибо надо обладать добротой святого и терпением Иова, чтобы служить в информационном отделе библиотеки и заниматься этим делом, скажем, сорок лет подряд. Но чтобы выполнить свой долг, им нужны книги, банки памяти и тому подобное, то есть орудия производства. Если бы была возможность, они создали бы и файлы, и книжные каталоги… но откуда возьмутся книги? Небеса, по-видимому, начисто лишены типографских мощностей.
Вообще на небесах нет никакого производства. Не существует и экономики. Когда после изгнания из рая Иегова повелел, чтобы мы — потомки Адама — в поте лица своего добывали хлеб, он положил начало экономике, которая работала с тех пор на протяжении почти шести тысяч лет.
Но не на небесах.
На небесах он ежедневно снабжает нас хлебом, не заработанным в поте лица. По правде говоря, в хлебе мы не нуждаемся. Вы тут не можете помереть с голоду. Вы, собственно, не можете даже проголодаться — так, чтоб это почувствовать. Просто у вас появляется желание насладиться едой и позабавить себя, войдя в один из множества ресторанчиков, закусочных и прочих трапезных. Самый вкусный гамбургер, который мне посчастливилось съесть в своей жизни, я получил в крошечной закусочной неподалеку от Площади Трона, на берегу Реки. Но я опять забегаю вперед.
Другой недостаток, не столь серьезный, на мой взгляд, но все же значительный — сады. Тут, я хочу сказать, нет ни одного парка, кроме рощи Деревьев Жизни, которая находится неподалеку от Трона на самом берегу Реки, и многочисленных частных садиков, разбросанных там и сям. Думаю, что знаю, почему это так, и если я прав, то, возможно, это само скорректируется в ближайшем будущем. Пока мы не появились на небесах (люди дня Второго пришествия и восставшие из мертвых), почти все население Святого града состояло из ангелов. Миллион или что-то в этом роде исключений — мученики за веру, дети Израиля, столь святые, что попали сюда даже не будучи персонально знакомы с Христом (то есть умершие до тридцатого года нашей эры) и другие жители непросвещенных земель — души, оказавшиеся достойными небес даже без общения с Христом. Итак, девяносто девять процентов граждан Святого града были ангелы.
Ангелы же не интересуются зелеными насаждениями. Я полагаю, это понятно — не могу вообразить ангела, стоящего на коленях и рыхлящего почву. Они не принадлежат к тем, кто готов расхаживать с въевшейся под ногти грязью ради того, чтобы вырастить новый сорт роз.
Но теперь ангелов куда меньше, чем людей — соотношение один к десяти, и я полагаю, что тут скоро появятся парки и сады, клубы садоводов, лекции об уходе за почвой и так далее. И вообще все, что относится к садоводству. Теперь у убежденных садоводов будет достаточно времени для любимого хобби.
Большинство людей на небесах делают что пожелают, но при этом их к тому не побуждает гнет необходимости. Та милая леди (Сюзанна), которая жаждала моего благословения, во Фландрии была кружевницей. Здесь она обучает плетению кружев в школе всех желающих. У меня создалось устойчивое представление, что для большинства людей главная проблема вечного блаженства состоит в том, как убить время. (Вопрос: а нет ли смысла в той идее перевоплощения, которая так важна для некоторых религий и столь жестоко отрицается христианством? Может быть, спасенные души следует в отдельных случаях награждать тем, что снова ставить их в конфликтную ситуацию? Не на Земле, а где-нибудь еще? Хотелось бы мне раздобыть Библию и порыться в ней как следует. Но к моему глубочайшему удивлению, здесь — на небесах — Библию достать практически невозможно.)
