Ланкастера (империя) в Ла-Рошель (Британская Канада), а там — до официального пограничного порта (с этой стороны). Далее на север, к пригородам Виннипега, обойти город слева и выйти на трассу север-юг, ведущую в порт. Оттуда Стонуолл совсем уже неподалеку, а значит, и дворец семейства Тормей. Последняя часть пути была самой трудной, потому что знала я ее не по карте, а лишь по сравнительно недавней поездке в веселой компании и в шикарном ландо, запряженном Черной Красоткой и Дьяволом.
Когда я подошла к внешним воротам замка Тормеев, уже светало. Я порядочно вымоталась, но была в неплохой форме: в принципе я могу выдержать двадцатичетырехчасовой марш-бросок трусцой, если это необходимо (я проделывала это на тренировках). Правда, ныли ноги и очень хотелось пить, так что кнопку звонка я нажала с радостным облегчением.
Немедленно у меня над головой раздался голос:
— Говорит капитан Жан Тормей. Это запись. Дом охраняется виннипегской компанией «Волчья стража, лимитед». Я пользуюсь услугами этой фирмы, потому что ее репутация общеизвестна: «волки» всегда рады нажать на курок, чтобы отличиться, и защищают интересы своих клиентов с большим рвением. Все звонки, адресованные в этот дом, будут зарегистрированы, почта доставлена. Благодарю за внимание!
Нет, это я благодарю тебя, Жан! Черт!.. Черт-черт-черт!!! Ну, почему я решила, что они должны сидеть дома? Просто я не позволяла себе допустить, что они могут уехать. Как говорят в таких случаях спецы-психоаналитики, я просто «дошла»: после потери новозеландской семьи, потери Босса (может, он уже мертв) семейство Тормеев в моем сознании трансформировалось в «мой дом», а Жанет — в мою мать, которой у меня никогда не было.
Мне страстно захотелось очутиться на ферме у Хантеров, под теплым и заботливым крылышком миссис Хантер… Или в Виксберге — полечить одиночество Джорджем…
Между тем всходило солнце, скоро на дорогах станет людно, а я… Я была здесь незваным чужаком, прибывшим сюда нелегально, со скудной мелочью в британо-канадской валюте в кармане, с туманом в голове от усталости, недосыпа и жажды, и… И при этом мне меньше всего хотелось быть кем-то замеченной, вытащенной на свет Божий и подвергнутой разнообразным расспросам.
Однако трудностей в выборе вариантов у меня не было — выход был один-единственный: я должна по-звериному заползти в какую-нибудь нору, причем быстро, пока на дорогах никого нет.
Вокруг Виннипега маловато лесов, но я вспомнила, что слева от главной трассы, как раз позади дома Тормеев, оставалось несколько гектаров дикой, ничейной земли — прямо под холмом, на котором Жанет выстроила свой дворец. Завидев вдали молочный фургон, я не стала мешкать, и, сойдя с дороги, нырнула в кусты.
Идти было очень неудобно, вскоре я стала прыгать «с кочки на кочку» и буквально продираться сквозь колючие заросли. Но тут впереди замаячило кое-что получше леса — маленький ручеек, такой узкий, что я могла легко перешагнуть через него… Что я и сделала, но не раньше, чем напилась всласть. Чистый? Наверняка нет, но я об этом не задумывалась, потому что благодаря своему необычному появлению на свет могла не бояться большинства инфекций. Вода пахла свежестью и, напившись вволю, я почувствовала себя значительно лучше — физически, но не избавилась от тоски на сердце.
Я шла все дальше и дальше в поисках места, где не только смогу укрыться от посторонних глаз, но и рискнуть хоть немного поспать — последний раз я спала шесть часов и было это двое суток назад. Трудность поиска такого местечка вблизи большого города состоит в том, что здесь очень часто снуют отряды скаутов и вы можете не заметить их, пока они не наступят вам на физиономию. Поэтому я искала не просто безопасное место, а такое, куда не ступит нога человека.
И я нашла его. Выбоина прямо на крутой стене оврага, прикрытая колючим кустарником. У меня ушло минут десять на то, чтобы отыскать ее — вход в пещеру загораживал еще и обломок скалы, торчавший здесь, наверно, с самого Ледникового периода. Однако, приглядевшись к этому обломку, я обнаружила, что он не такой уж древний. На то, чтобы найти удобную для пальцев зацепку, ушло тоже минут десять, а потом… Он очень легко и просто отъехал в сторону. Я быстренько нырнула внутрь и задвинула обломок за собой — на прежнее место… Вокруг было совершенно темно, если не считать светящихся в воздухе букв: ЧАСТНАЯ СОБСТВЕННОСТЬ — УБИРАЙТЕСЬ ПРОЧЬ.
Я замерла и задумалась. Жанет говорила мне, что устройство, отключающее смертельные ловушки, находится где-то неподалеку от входа. Но насколько неподалеку? И как оно замаскировано?
В любом случае замаскировано оно неплохо, по той простой причине, что вокруг было темно, как в угольной яме, и видны были лишь зловеще сверкающие буквы. Надпись явно и недвусмысленно сообщала: «Оставь надежду всяк сюда входящий».
Итак, Фрайди, доставай свой карманный фонарик на маленьких шипстоуновских батарейках и приступай к поискам. Но не заходи слишком далеко!
Да, конечно, в моей спортивной сумке, которую я оставила на «Мадам Лу», действительно лежал карманный фонарь. Может, он и сейчас горит, отпугивая рыб, на дне Миссисипи. Правда, я знала, что здесь, в туннеле, спрятаны другие фонари, но… у меня с собой не было даже спичек. Если бы я повстречала сейчас бойскаута, я бы терла его пятки друг о дружку до тех пор, пока не добыла бы огонь… Ладно, хватит валять дурочку, Фрайди!..
Я прилегла на пол и позволила себе немножко расслабиться и даже чуть-чуть всплакнуть. Потом я вытянулась на этом цементном полу (твердом и холодном? теплом и мягком? — утром разберемся) и уснула.
20
Спала я долго и, проснувшись, почувствовала, что пол все-таки твердый и холодный. Но я так хорошо выспалась и отдохнула, что мне было все равно. Я встала, потянулась и обнаружила, что больше не чувствую безнадежной тоски. Но здорово хотелось есть.
В туннеле было светло. Светящаяся надпись по-прежнему не советовала мне идти дальше, но тьма рассеялась. Я огляделась в поисках источника света и тут до меня дошло, что свет исходит лишь от сверкающей надписи: просто мои глаза привыкли к темноте. У людей, я знаю, глаза тоже постепенно привыкают к темноте, правда, гораздо медленнее и хуже, чем у меня.
Итак, я хотела было уже двинуться вперед — на поиски отключающего устройства, но… Вместо этого я застыла на месте и постаралась как следует пошевелить мозгами — это немного труднее, чем шевелить мускулами, но зато не вызывает никакого шума и съедает меньше калорий. Кстати, эта способность — единственное, что отличает нас от обезьян, правда, ненамного. Интересно, будь я на месте тех, кто ставил это устройство, куда бы я его запрятала? С одной стороны, оно должно быть достаточно надежно укрыто от посторонних глаз, с другой — оно должно вовремя спасти жизнь Жанет и обоих ее мужей. Итак, что же у нас получается?
Оно должно быть не слишком высоко, чтобы Жанет могла легко достать до него, а значит, его могу достать и я, поскольку мы с Жанет почти одного роста. Стало быть… Мне не нужно подпрыгивать или влезать на какую-нибудь табуретку.
Мерцающие буквы находились метрах в трех от входа в пещеру. Устройство не может быть намного дальше, потому что Жанет говорила, что следующее предупреждение, обещающее смертельный исход непрошеным гостям, было тоже «недалеко от входа» — она сказала: «В нескольких метрах…». Как правило, «несколько» значит — не более десяти. Жанет не стала бы прятать устройство так, чтобы один из ее мужей, спасая свою жизнь, был вынужден вспоминать точно, где оно находится. Просто уверенность в том, что это устройство существует, и была ключом к разгадке его точного местонахождения, но… При этом любой незваный гость, не зная, что оно есть, не должен его обнаружить.
Я прошла вперед по туннелю, встала прямо под светящимися буквами и взглянула наверх. Надпись освещала все вокруг, кроме небольшого кусочка куполообразного потолка туннеля — прямо над буквами. Даже я, с моим усиленным зрением, хорошо привыкнув к темноте, не могла разглядеть кусочка потолка, прямо над надписью. Я подняла руку и пошарила в том месте, которое было недоступно для глаз. Пальцы сразу нащупали что-то, похожее на кнопку. Я нажала на эту кнопку и… Надпись потухла, а вместо нее
